— Значит, он жил в нашем городе! — подскочил Гвоздик.
— Я же тебе это и раньше говорил, — сказал дядюшка Юферс, хотя никогда не говорил этого. И стал читать дальше.
«Здесь Роберт Румб после службы мог ходить в большую библиотеку и сколько угодно читать о дальних плаваниях. Кроме того, он стал часто бывать в порту. Смотрел на моряков, на корабли и порой нерешительно спрашивал капитанов, не нужен ли им в экипаже юнга. Но Роберту неизменно отвечали «нет».
Дело в том, что Роберт Румб имел весьма небольшой рост и кроме того, с детства страдал некоторой хромотой. К тому же характер у него в ту пору оставался робкий и стеснительный. Кому на корабле был нужен низкорослый застенчивый мальчик с ковыляющей походкой?! Огорченный Роберт возвращался в свою узкую комнатку на шестом этаже и садился опять за книгу о кругосветном плавании или разглядывал свою коллекцию.
Здесь пора известить вас, уважаемые читатели, что оставшаяся у Роберта Румба морская пуговица толкнула его к невинному, но сильному увлечению. Он стал, где только можно, искать пуговицы от морских форменных одежд и собирать их так же, как иные увлеченные люди собирают старые монеты, заморских бабочек или другие редкости…»
— А, вот оно что! — громко сказал Чинче. На него недовольно посмотрели и стали слушать дальше.
«Именно это увлечение, ставшее в скором времени страстью, как раз и привело будущего капитана впервые на палубу корабля. Но привело, увы, вопреки его хотению.
Вот как это случилось.
Однажды в октябре, пасмурным вечером, Роберт возвращался из конторы. В пустынном переулке ему встретились два моряка. Один был ничем не примечателен — с виду обычный боцман с торгового судна. Второй удивлял своим высоким ростом и худобой. На нем была кожаная шляпа с пряжкой и суконный редингот со светлыми пуговицами. В лучах уличного фонаря Роберт наметанным глазом в один миг разглядел эти пуговицы.
Они были восхитительны!
На каждой были оттиснуты два стоящих на задних лапах льва. Львы опирались на шток адмиралтейского якоря.
Когда дело касалось пуговиц для коллекции, Роберт становился смелее. Он пошел за незнакомцами. Те стали ускорять шаги, но Роберт нагнал их и учтиво обратился к высокому:
— Прошу прощения, сударь. Возможно, моя просьба покажется вам странной и даже невежливой, но, выслушав меня, вы, может быть, поймете единственную страсть бедного клерка и со снисхождением отнесетесь к моему чудачеству…
Далее, поспешно хромая рядом с длинным моряком, Роберт поведал о своем увлечении и с новыми извинениями просил проявить добросердечие и продать ему пуговицу, обещая за нее все свое недельное жалованье.
