Лейтенанты дружно оскалили зубы.
– Ну, товарищ капитан…
Курочкин посмотрел на дверь магазина. Майора видно не было.
– Ты слышал, что майор сказал? Не светиться. Сейчас он вернется, я скажу.
Калужинов тяжело вздохнул и промолчал.
Курочкин еще раз взглянул на дверь, в которой исчез майор. Ему самому вдруг нестерпимо захотелось выйти из «уазика». И не просто выйти, а быстро, бегом бежать от этого места – куда угодно, не разбирая дороги, лишь бы только побыстрее и подальше.
«Что такое? – не понимая, что с ним творится, подумал капитан. – Никогда такого не было…»
Чтобы переключиться и унять неожиданно просквозившую вдоль позвоночника ледяную волну, он, не поднимаясь с пассажирского сиденья, начал настукивать ответ жене: «И я…»
Вдруг от сильного толчка рука капитана дрогнула, и сообщение из двух букв отправилось в Курск. Танечка так и не узнала, что «и он», потому что в тот момент, когда палец Курочкина непроизвольно задел кнопку «Отправить», «уазик» уже взлетел на метр над землей, потом с грохотом и лязгом приземлился и через несколько секунд стоял, весь объятый огнем и черным дымом.
Продавщица лежала на полу среди кучи осколков от разбившихся оконных стекол. Майор за секунду до взрыва присел на корточки под подоконник, наклонившись, вжав голову в плечи и закрыв ее руками, в одной из которых держал черный пластиковый пульт с кнопками и антенной, похожей на те, какими дети на улицах управляют машинками и вертолетиками. Когда взрывная волна прошла, он выпрямился и стряхнул с себя осколки стекла. Выглянул в разбитое окно, увидел горящий автомобиль, достал из разгрузки «Макаров», потом, убедившись, что из машины никто не выбрался, вернул его на место.
Затем вытянул из кармана бурые в трещинах перчатки из грубой кожи, надел их, выбрал с пола узкий и длинный осколок размером со столовый нож, зашел за прилавок, где на спине лежала продавщица с красным лицом, вся в слезах, не переставая креститься. Кравченко опустился перед ней на одно колено, левой рукой зажал ей рот и, прижав голову женщины крепко к полу, правой рукой вонзил ей осколок точно в сонную артерию.
Майор быстро вскочил на ноги, опасаясь быть забрызганным кровью, и вышел из магазина, пока продавщица на полу билась в конвульсиях, выдернув окровавленными от порезов руками осколок из шеи. Кровь фонтаном со свистом заливала ей грудь.
На улице он еще раз взглянул на горящий «уазик», обошел магазин с другой стороны, сел в припаркованную там «девятку» с ростовскими номерами. Машина завелась с пол-оборота, и майор, не оглядываясь, поехал в сторону границы.
