— Двадцать тысяч? Откуда такие деньги?
— Я знаю? Пусть дома подсобирают и передадут. Жизнь-то она подороже будет. Я тебя завтра за хозблоком в обед подожду, там, где ты куришь с медсестрой, усек? Только деньги тут, на месте, предоплата, гы-гы.
Кабан не стал с ходу отказываться — других вариантов он все равно не имел, решил позвонить жене, посоветоваться, как поступить. Да и резкий отказ мог породить нежелательные последствия. Правильнее потянуть время, обсосать детали, поискать слабые места, возможно, он узнает что-то важное для себя, для будущего побега. С другой стороны, идея выскочить отсюда так быстро и так безболезненно казалась настолько заманчивой, что, вернувшись вниз, Кабан уже готов был и согласиться, но он никак не мог себе представить одного — как говорить жене, чтобы она насобирала двадцать тысяч гривен. Не потому, что жена будет ругаться или не соберет этих денег — родители помогут, друзья, но сам факт опосредованного выкупа его очень смущал, чувство внутреннего протеста мешало ему переступить через этот барьер, и он решил оставить этот вариант на самый крайний случай. Когда на следующий день курили с ушлой мордой за хозблоком, аккуратно спросил:
— А как поедем?
— Через блокпосты поедем, ночью, напрямую в Харьков. Так быстрее.
— Не получится.
— Я выведу, не сцы!
— У меня паспорта нет, — соврал Кабан, который имел привычку паспорт и права всегда носить с собой. — Без паспорта меня сам черт через блокпосты не провезет.
— Тогда дай тридцатку, я денег людям дам — выедем!
— Нет столько денег у меня. Жена не соберет так быстро, нужно дней пять хотя бы, ты попозже подойди.
На том и порешили.
Кабан остался доволен таким окончанием разговора — он не отрезал все веревочки, мог в любой момент обратиться за помощью и в тоже время сохранял себя для ушломордого как потенциального денежного клиента, чем гарантировал некоторую безопасность. Последнее обстоятельство, очевидно, не стало тайной в больнице, и после первого сентября к нему в коридоре обратилась молодая дородная женщина с оценивающим взглядом, из тех, на которых держится если не мир, то жизнь в маленьких городках и больших семьях точно:
— Солдатик, а зайди сюда.
— Зачем?
— Спасать тебя будем.
Кабан зашел в женскую палату, и на него тут же воззрилось несколько пар любопытных глаз. Не понижая голоса, спасительница заговорщицки произнесла:
— Семнадцать!
— Что, не понял?
— Тысяч. Семнадцать тысяч, и мой муж довезет тебя до границы с Белгородской областью!
