Рядом затарахтел бэтээр, из люка высунулся командир экипажа:
— «Трехсотые» есть? — Увидев Кабана, удивился. — Серый, епт, Кабан? Как же так? Вот суки! Серый, мы их там всех замочили! Эй, давайте его сюда!
Кто-то подскочил, потянул пограничника вверх, закряхтел и заматерился:
— Б.., ну, тяжелый же, как кабан!
Кабана с трудом подняли и засунули в середину бэтээра, где уже лежал один пограничник — ему посекло плечо осколками, когда из-под обстрела вытаскивал раненых нацгвардейцев.
— Давайте, гоните в Амвросиевку. Мы сейчас на заставу передадим, чтобы врачей в больницу вызывали, — кричал изо всех сил водиле бэтээра Димон. — Знаешь, где больница?
«А что их вызывать, — подумал Кабан, — сейчас утро, все на работе».
Очнулся он уже в операционной. На него удивленно смотрел высокий худой врач.
— Ты не кашлять не можешь? — приятным голосом спросил доктор. — Я уже третий раз рану высушиваю, а ты кашлять начинаешь, и кровь, как из поросенка, хлюпает. Там у тебя дырка большая, и я на сухую смогу на внутренности посмотреть, не задело ли. Можешь не кашлять?
— Я попробую, — не своим голосом прохрипел Кабан. — Курить очень хочется.
— В операционной курить нельзя, сам понимаешь.
Доктор с медсестрой снова приступили к манипуляциям, а Кабан замер и затаил дыхание, но через минуту не смог удержать спазм, раскашлялся, и из раны фонтаном брызнула кровь.
— Нет, дорогой, так не пойдет. Во-первых, тебя сюда не одного привезли, всех лечить надо, а во-вторых, если будешь кашлять, рану мы тебе не зашьем. Можешь не кашлять? Не кашляй, я тебе говорю! — Доктор не нервничал, просто говорил настойчиво, так говорить умеют только хорошие врачи — одновременно настойчиво и ласково. Голос его звучал приятно, и Кабану очень хотелось послушаться и не кашлять, но он не мог удержаться — кашель сдавил грудь, разодрал гортань и вышел сиплым звуком через горло и чавканьем крови в боку.
— Кури! — чьи-то руки вставили в рот сигарету — прикосновение пальцев к губам было однозначно женским — и подкурили. Кабан затянулся, в голове на мгновение закружилось, и боль, которая тянула всю левую сторону, приглохла. Он открыл глаза и с удивлением понял, что по-прежнему лежит в операционной на столе — и курит. Сигарету подносила невысокая полненькая медсестра.
— Смотри, действительно не кашляет! Повезло тебе, в рубашке родился — внутри все целое, только мышцы хорошо так порвало на пузе, а оно у тебя не маленькое, ха-ха. Сейчас зашьем, не переживай, докуривай. Сестра, не сорите пеплом, пожалуйста, это же не крематорий. По крайней мере, пока я тут главврач, ха-ха.
