Теплая рука отца легла мне на плечо: встав рядом со мною, отец поклонился. С другой стороны мать крепко стиснула мою ладонь. Они неохотно отошли назад вместе с остальными родителями. Все одиннадцать девушек непроизвольно придвинулись друг к другу. Мы с Касей стояли почти в самом конце шеренги. Я не смела взять ее за руку, но я стояла так близко, что наши плечи чуть соприкасались. Я не сводила глаз с Дракона и ненавидела его всей душой — о, как ненавидела! — пока он шел вдоль ряда и приподнимал лицо каждой девушки за подбородок, чтобы рассмотреть получше.
Ни с кем из нас он не заговаривал. Он ни слова не сказал ольшанской девушке рядом со мною — а ведь Борис, ее отец, слыл лучшим коневодом в долине, она щеголяла в ярко-алом шерстяном платье, ее черные волосы, заплетенные в две длинные роскошные косы, были перевиты алыми лентами. Когда очередь дошла до меня, Дракон, нахмурившись, скользнул по мне взглядом — черные глаза что лед, бледные губы поджаты — и бросил:
— Твое имя, девушка?
— Агнешка, — произнесла я, или по крайней мере попыталась произнести. Во рту у меня пересохло. Я сглотнула. — Агнешка, господин, — повторила я шепотом. Лицо у меня горело. Я опустила глаза и обнаружила, что, несмотря на все мои старания, на подоле юбки расползаются три здоровенных пятна: я все-таки умудрилась забрызгаться грязью.
Дракон двинулся дальше. Вот он остановился и воззрился на Касю — ни перед кем другим он не задерживался так долго. Он просто стоял, держа ее за подбородок, его тонкие жестокие губы изгибались в тонкой одобрительной усмешке, а Кася храбро смотрела на него и даже не дрогнула. Не пытаясь изменить голос, чтобы он зазвучал хрипло или пискляво — как угодно, только не ровно и певуче, она ответствовала:
— Кася, господин.
Дракон снова улыбнулся ей — не приветливо, нет; так улыбается сытый кот. До конца шеренги он дошел быстро, без всякого интереса взглянул на двух последних девушек. Я слышала, как позади нас Венса не то вдохнула, не то всхлипнула: Дракон развернулся и снова подошел к Касе, глядя по-прежнему одобрительно. А затем вновь нахмурился, оборотился и посмотрел прямо на меня.
Я все-таки забылась и взяла Касину ладонь в свою. Я стискивала ее все крепче, до боли; она в ответ сжимала мою. Вдруг она выпустила мои пальцы, а я в страхе сцепила руки перед собою. Щеки мои горели. Дракон, сощурившись, снова оглядел меня с головы до ног. А затем взмахнул рукою — и в пальцах его образовался крохотный сгусток сине-белого пламени.
