— Будьте вы прокляты! — крикнул он. — Все беды из-за вас, вероотступников!
Из его дальнейших слов стало ясно, что к нему, с муллой во главе, ворвались ученики соседнего медресе, которые искали дядю Юсупа, но, увидев среди оставленных вещей географический глобус, вспомнили, что водонос отдал сына в новую школу, и на этом бесспорном основании схватили отца.
— Бедная моя семья, бедная жена, бедные дети! — плакал он, размазывая слезы по разбитому в кровь лицу.
Выяснилось, что самыми жестокими и безжалостными были ученики высших духовных училищ, предводительствуемые своими фанатичными учителями. Это они выкалывали глаза, плясали на своих жертвах, стараясь заслужить милость аллаха в священной войне против неверных.
— Нам еще повезло, — сказал старший сын учителя Хамид. — Нас забрали, оказывается, «Непобедимые львы». Это уголовники, грабители. Они больше о наживе думали.
Первая половина дня прошла в разговорах о том, что творится в городе. Камера, где сидели Талиб и его друзья по несчастью, через несколько часов оказалась набита так, что ни одного нового заключенного втиснуть уже не удавалось.
А арестованных все приводили и приводили.
— Ничего, скоро вам будет свободно, — весело смеясь, крикнул в окошко камеры стражник. — Вы хотели свободы, будет вам свободно.
— Судить скоро будут, — поняли его слова заключенные.
Действительно, скоро к камерам стали подходить эмирские солдаты и дворцовые стражники. Они хватали несколько человек и уводили их по крутому проходу.
Там на специальном возвышении сидели судьи. Солнце освещало белоснежные чалмы, играло на парчовых халатах и сверкающих стеклярусом поясах. Судьи не спрашивали ни о чем, кроме имени, и приговор был ясен: смерть! Неважно, присуждал ли суд прямо к смерти или к семидесяти пяти ударам палкой. Имя же спрашивали только для того, чтобы занести его в список осужденных. Эмир требовал строгого учета.
Каждый представший в эти дни перед судом приговаривался к смерти, ибо другого решения судьи принять не могли. Обширные тюрьмы Бухары были переполнены.
Первыми из камеры потащили на суд тех, кого привели последними. Они стояли ближе к двери.
Учитель, его сыновья и дядя Юсуп с Талибом находились далеко от двери. Ясно было, что их очередь наступит не очень скоро.
Никто из тех, кого уводили на суд, не возвращался обратно, никто не прошел мимо камер из цитадели в город. Значит, никого пока не освободили.
— Может быть, из Арка есть другой выход? — с надеждой спросил дядя Юсуп, когда ему разъяснили значение происходящего.
