— Поэтому и дал в кредит? — теперь уже у дяди спросил Ширинбай.
— Может быть, и поэтому, — отвечал тот. Он был недоволен вмешательством племянника.
— Та-ак, — недоверчиво протянул Ширинбай; человек скупой и расчетливый, он не очень-то понимал, как можно дать кредит и отпустить в Бухару должника в такое трудное время.
— Теперь стало гораздо яснее, — сказал Зиядулла. Он выдвинул ящик низенького столика и достал оттуда плоский золотой портсигар. — Закуривайте, — предложил он дяде Юсупу. — Это очень хорошие папиросы.
Дядя Юсуп отказался, зато Ширинбай взял папиросу и закурил ее, хотя курение не доставляло ему удовольствия. Он никогда не отказывался от того, что можно было взять бесплатно.
* * *
— Я расскажу, почему мы ведем этот разговор. У нас сложилось впечатление, что ваши отношения с Усман-баем не так хороши, как вы нам рассказывали. Если бы вы не рассказали нам всю правду, хотя я уверен, что всю правду вы еще не рассказали, мы бы не знали, как нам поступить. Теперь я, кажется, догадываюсь… — Зиядулла затянулся и выпустил дым через нос — Усман-бай не тот человек, которого легко обидеть, значит, он обидел вас?
— Не нас, — возразил обиженно Юсуп-ака. — У него был спор с отцом Талиба, а с нами он был вежлив и добр.
Талиб опять посмотрел на дядю с удивлением. Зачем же говорить неправду? Ведь Усман-бай очень обидел их тогда в дунгайской чайхане.
Зиядулла опять заметил этот взгляд и спросил Талиба:
— Ты хочешь добавить, сынок? Не стесняйся. Видит бог, что я не желаю тебе зла.
— Мой отец и Усман-бай — враги, — уверенно сказал Талиб, вспомнив последний разговор и красный товарный вагон, увозивший отца из Ташкента.
— Почему? — спросил Зиядулла.
— Из-за дедушки. Когда умер мой дедушка уста-Тилля… — начал Талиб и осекся под укоризненным взглядом дяди Юсупа.
— Уста-Тилля из Ферганы? — с жадным интересом спросил Ширинбай. Он даже придвинулся к мальчику.
— Да, — кивнул Талиб. — Из Намангана.
— Тот самый уста-Тилля, про которого рассказывают легенды? Тот самый мастер, который нашел золото в Таласе, который всю жизнь искал подземные клады?
— Да, — сказал Талиб. — Он отец моей матери.
— От него осталось наследство? — продолжал с возрастающим интересом Ширинбай.
— Да, — сказал Талиб. — Маленький дом и хорошая лошадь с седлом. — Говорить о пропавшей тетрадке ему показалось излишним.
— И больше ничего? — продолжал допытываться Ширинбай, уставясь в глаза Талиба.
— Больше ничего, — твердо ответил Талиб.
