Силы вернулись к нему в достаточной мере, чтобы позволить передвигаться самостоятельно, правда, не без помощи трости.
«Мне почти тридцать пять, а я уже разваливаюсь на части. Чем дальше, тем хуже. Что-то съедает меня изнутри, и мне неведомо, почему».
Покинув закрытую часть дворца, Демос пересек шумный атриум. Жизнь во внутреннем дворе снова кипела, лишь на миг замерев после кончины императора. Как и в прежние времена, благородные дамы неторопливо прогуливались по узким аллеям фруктовых деревьев. Знатные девицы весело щебетали, и их голоса сливались с хрустальным звоном фонтанных вод. В тенистых уголках галерей совершались сделки и велись переговоры, в галереях гремели короткие приказы дворцовой стражи – словно и не было никакого траура. Кто-то, возможно, влюбленный юный дворянин, даже цитировал стихи поэтов Древней империи в современном переводе.
«Слабак. Поэмы Гадариса хорошо звучат только на антике. Какое кощунство – пытаться покорять дамские сердца в столь безыскусной и претенциозной манере. Напыщенный павлин. Тошно и смотреть, и слушать».
Однако молодой соблазнитель успел обзавестись целой стайкой поклонниц и продолжал самозабвенно декламировать творения Гадариса. Словом, сколько бы ни было пролито слез на площади перед Эклузумом во время прощания с императором, уход его в конечном итоге никак не повлиял на придворную жизнь.
«И правда, зачем лишний раз сокрушаться? Когда трагедия не касается лично тебя, память становится феноменально короткой. Пожалуй, это единственный негласный закон двора, который неукоснительно соблюдается во все времена».
На мраморной скамье в тени апельсиновых деревьев сидел разодетый в яркие шелка человек с павлиньим пером на шляпе. Увидев приближающегося Деватона, он вскочил с места.
— Могу ли я претендовать на несколько мгновений времени вашей светлости? — учтиво обратился человек.
— Посол Руччи? — Демос узнал завсегдатая двора и натянул на обожженное лицо любезную улыбку. — Приятная неожиданность.
«Энриге подсылает ко мне своего самого изворотливого нахлебника. К тому же, одного, без пышной свиты. Зачем? Улыбайся, Демос. Улыбайся».
— Меня прислали с небольшой просьбой. Я – пыль на ваших ногах и не стою внимания, но мой повелитель…
Демос жестом остановил гацонского льстеца. Скромный ручей витиеватых фраз грозил в скором времени превратиться в бурный поток.
— Пожалуйста, друг мой, давайте обойдемся без лишних формальностей. Чем я могу быть полезен его величеству?
