Некоторые тюбики были открыты. Красный, желтый, белый. Скоро ее короткая черная юбка стала похожа расцветкой на Павлово-Посадский платок. Я попытался развернуть Алису, но она заартачилась:
– Нужна я тебе падшая?
– Нет.
– Вот и не ставь меня в неудобное положение.
– Почему падшая? – продолжал я есть ее грудь.
– Потому что мне кажется, что этот стол не выдержит такого накала, и я рухну вместе с ним.
Я не стал настаивать. Задрал юбку, под которой только стринги, тонкая полоска ткани. Отодвинул ее, чтобы открыть калитку в лагуну, скинул с себя шорты и вошел. Там было жарко. Страсть металась в темной неге влагалища. Алиса была похожа на изголодавшуюся волчицу, алчную и свирепую, которую не кормили сексом бог знает сколько. Я грыз ее своим членом, будто хотел пройти сквозь тело и найти там, ни много ни мало, счастье.
Затем я оторвал ее тонкое тело от стола, придерживая снизу за ягодицы. Алиса обхватила своими ногами мои бедра. Мы покружились по комнате несколько мгновений, пока не рухнули на диван. Там я намазал ее железной рукой на постель и начал медленно есть.
– Я не думала раньше, что это может быть так приятно, – кричала мне с седьмого неба Алиса. – Что ты себе позволяешь?
– Я тебя кушаю.
– Это и есть любовь?
– Не знаю.
– Могу сказать откровенно одно, у меня диета. Я не ем что попало.
* * *
– Какой твой любимый праздник? – спросила Алиса, придя в себя через несколько минут.
– Новый год, точнее его приближение.
– А я больше люблю День рождения.
– Почему не Новый год?
– Темно, холодно. Все чего-то ждут, ты тоже ждешь. И когда шаришь под елкой, а там пусто, особенно сильно понимаешь, что ты не подарок.
– Тебя что родители не любили? – укрыл я ее простыней.
– Не любили.
– Почему?
– Они любили друг друга.
– Тебе сколько лет?
– Двадцать один.
– Черт, у меня такое впечатление, что я сплю с ребенком.
– У нашей любви большая разница в возрасте, но не вздумай меня удочерять. У тебя было много женщин? – спрятала она свое лицо под простыню.
– Достаточно.
– А у тебя мужчин?
– Было, но настоящий всегда один.
– Это сильно.
– Да, но только чем сильнее я становлюсь, тем больше хочется быть слабой.
– Знаешь, детка, в тебе есть что-то кремовое, ты разглаживаешь морщины моей закостенелой душе. Зачем ворошить прошлое, когда можно уложить настоящее, – обнял я ее и нырнул своими в девичьи пухлые губы.
* * *
Все знакомства ведут в постель, если идти до конца. Можно целовать от щиколоток до век, можно покусывать интимно и скромно, можно дико стонать и кричать, можно по дому прекрасными голыми ходить и быть почти что счастливым, все это можно, пока не разлюбишь. Расставаться всегда трудно, особенно когда уже приручил.
