- Ой! – сконфузился поэт, вернулся за башмаком и только после этого сумел встать перед зрительным залом. – Я прочитаю стихотворение «Весенняя любовь».
Еще пять минут он подробно описывал, обстоятельства создания шедевра. Я стояла возле книжных шкафов и следила за приятелем. Теодор ди Ланс, без сомнений, был хорош собой, и благородңые девицы слушали его, открыв рты, просто за одухотворенную внешность. Незаметно ко мне приблизился Ленар.
- Благодарю, - пробормотала я. – Ты спас вечер от провала.
- Ты же помнишь, что теперь должна мне.
- Разве ты дашь забыть?
- Кстати, пиджак на нем сидит отвратительно, - вдруг заметил Кристоф.
- Святые угодники, что это? – состроила я изумленный вид. - Вы ревнуете Теодора ди Ланса к своему пиджаку?
И тут Тео приступил к декларированию… Могу заметить только одно – читал он вдохновенно. Когда в середине поэмы он сравнил нижнюю часть женского тела с кормой парусника, только-только спущенного на воду, я почувствовала, что готова сгореть от стыда, будто бы лично выступала перед целым читальным залом слушателей и несла страшнейшую пургу.
- Какая замечательная метафора, – с издевкой промурлыкал мне в ухо Ленар. - Ты была права, он чудовищно талантлив.
- Разве что чудовищно, – не удержалась я.
- Господин ди Ланс не пытался пробовать себя в прозе? - вдруг пробормотал Кристоф, и у меня в голове мигом зазвенели тревожные колокольчики.
- Думаю,тебе следует спросить это у него, - отрезала я.
Наконец, бесконечный поток сознания, кое-как втиснутый в рифмованные строки, подошел к концу. Тео благородно раскланялся. Подозреваю, он планировал продлить звездный час и зачитать полное содержание красной папки весенних стихов, но тут со своего стула вскочил Эдон Рауф. Срывающимся гoлосом он воскликнул:
- Я бы хотел прочитать оду собственного сочинения!
Зал встретил предложение чертежника настороженным молчанием. Он вышел вперед, расправил трясущейся рукой замусоленную бумажку и откашлялся.
- Это проба пера, - объявил он,и я поняла, что складывать рифмы Эдон Рауф бросился от разбитого сердца. – Ода жестокой благородной девице!
- Какой разносторонний господин, - не удержался Ленар. – И прямые чертит,и стихи слагает.
- Спoрим, весь институт в шоке, – уклончиво отозвалась я.
Эдон между тем отвел бумажку подальше, поднял руку над головой и завыл, подражая исполнению наставницы Орди:
- Ты похожа на равнобедренный треугольник!
