Народ притих не вмешиваясь в его слова и ожидая ответа от меня. Ситуация была не из лучших. Пленник мычал в тряпочку и со злостью смотрел на всех вокруг прожигая взглядом – словно подтверждая самые худшие слова старика.
Покарать смертью из-за попытки украсть мед – крайне несправедливо. С другой стороны он сам виноват в своей репутации, а подводить под удар стариков тоже дело не благородное. Молча обведя всех тяжелым взглядом, я поднял брошенный мешок с земли. У пленника округлились от ужаса глаза и он забился, замычал, пытаясь освободиться от веревок. Успокоив пленника очередным ударом обухом топора, одел ему на голову мешок и поволок обратно в лес.
По возвращению, вся деревенька, меня молча провожала взглядом до самого дома. Стоило входной двери закрыться за моей спиной как пришло очередное сообщение, напоминая, что это все таки игровой, а не реальный мир:
«Уровень репутации с жителями в деревне Макеевка повышен до жалость. Вы уже не безразличны, но убогим хотя-бы подают»
Меня не покидало чувство чего-то неправильного, грязного. Последние события не прошли даром, было трудно находится в этом месте. Жители деревушки старательно изображали радость но вот их глаза… они постоянно уходили в сторону, стараясь не встречается глазами опускали головы к земле, а я просто кожей ощущал ЖАЛОСТЬ по отношению ко мне. Да, уверен, свою роль играл уровень репутации, но поделать ничего с этим не мог. Настоящий мужик может принять помощь, поддержку но не жалость. Она беспощадно разрушает. Если ты вызываешь у окружающих жалость, то срочно надо что-то менять, вгрызаться в окружающее пространство, рвать жилы но ползти вверх из этой ямы отчаяния и горечи. Необходимо собрать всю волю в кулак и преодолеть этот период. Других вариантов нет. У меня же был только один выход, покинуть это место и отправится дальше. Сделать сейчас что-то значимое и подняться в их глазах я не мог, а значит тянуть смысла не было и я начал собирать свои небольшие пожитки – топорик, да небольшой мешок с лямками – по типу армейского вещмешка, который мне достался после очередного поручения: «сбегай– принеси».
Дед у которого я жил, с раннего утра куда-то ушел, а потому сборы не вызвали никаких ненужных вопросов, не хотелось уходить вот так не попрощавшись, но и ждать было бессмысленно. Окинув взглядом уют небольшой избушки, и вздохнув на прощание провел рукой по гладкому боку деревянного сруба, ощущая тепло дома и мягкость мха. Пусть и за такой короткий срок, но я успел привыкнуть к нему как к своему, было немного грустно. Внезапно дверь резко открылась, стукнувшись с грохотом об стенку будто ее вышибли с удара ноги. А в следующую секунду в комнату влетел вихрь из стражников закованных в железную броню, я лишь отдернул руку от стенки, как уже был профессионально скручен могучими войнами. Заломали меня так, что удавалось смотреть только на носки своих ботинков, да мелькавшие доски пола. Преодолев порожек и ступеньки, мягко ступил на траву и тут же получил болезненные удары под коленные чашечки, а руки развели в стороны выкручивая их ка канат за кисти в разные стороны. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять. Только остаря боль не давала даже шелохнуться.
