— Те репрессии, которые мы применяем против Троцкого и троцкистов, вовсе не вытекают из того, что мы кровожадны. Мы немало колебались, прежде чем перейти к этим репрессиям. Мы вынуждены перейти к ним потому, что этого требуют интересы революционной диктатуры…
Первые годы после изгнания Троцкого, пока еще живо было поколение, совершившее революцию, отношение к первому председателю Реввоенсовета оставалось достаточно уважительным. Скажем, Мартемьян Никитич Рютин, секретарь Краснопресненского райкома столицы и кандидат в члены ЦК, принял активнейшее участие в разгроме оппозиции. В ноябрьские дни 1927 года именно Рютин вместе с другими московскими партийными работниками сорвал последнюю демонстрацию сторонников Троцкого.
Но уже через год он сам оказался среди противников Сталина. Причем Рютин — один из немногих партийных работников, посмевших открыто восстать против сталинского произвола. На заседании оргбюро ЦК спорил с генсеком, а у себя на бюро райкома произнес крамольную фразу, стоившую ему карьеры:
— Мы знаем, что у товарища Сталина есть свои недостатки, о которых говорил товарищ Ленин.
Когда он разошелся во взглядах со Сталиным, его перевели в ВСНХ председателем управления фотокинопромышленности. Мартемьян Рютин создал подпольный «Союз марксистов-ленинцев». В 1932 году он написал объемный антисталинский документ под названием «Сталин и кризис пролетарской диктатуры». В этом документе Рютин вернулся к оценке деятельности Троцкого:
«В оценке внутрипартийного положения и роли Сталина Троцкий и троцкисты оказались в основном правы. Троцкий раньше других увидел те процессы внутри партии, которые уже в 1923 году начали развиваться. Троцкий раньше других увидел и вожделения Сталина утвердить свою личную диктатуру в партии.
Когда Троцкий еще в 1924 году в своем «Новом курсе» писал, что партия живет на два этажа: «в верхнем — решают, в нижнем — только узнают о решениях», когда он говорил, что партийный аппарат, несмотря на идейный «рост партии», продолжает упорно думать и решать за нее, то партийные работники отвечали на это, что утверждения Троцкого-сплошная клевета. Кто, однако, в настоящее время, не кривя душой, может сказать, что Троцкий тогда ошибался?
Но тогда, по сравнению с настоящим моментом, пульс внутрипартийной жизни бился все еще нормально, тогда по крайней мере признавали жизнь партии «на два этажа» ненормальным явлением… В страстном стремлении Троцкого вернуть партию на путь внутрипартийной демократии и здорового демократического централизма заключается огромная историческая и революционная заслуга Троцкого, которую не отнимет у него никакая клевета и никакие его прошлые ошибки».
