Председатель Реввоенсовета был ценителем настоящей литературы — в отличие от своих коллег по политбюро. Это ярко проявилось, когда решалась судьба поэта Александра Блока. Он не только голодал в революционном Петрограде, но и тяжело заболел. Врачи рекомендовали немедленно отправить его в санаторий в соседнюю Финляндию. Но чекисты не хотели его выпускать. Справиться с вооруженным мятежом им было не под силу, а сломать жизнь великому поэту — пожалуйста.
28 июня 1921 года начальник иностранного отдела ВЧК Давыдов (Яков Христофорович Давтян) написал секретарю ЦК Вячеславу Михайловичу Молотову:
«В ИноВЧК в настоящее время имеются заявления ряда литераторов, в частности Венгеровой, Блока, Сологуба, — о выезде за границу.
Принимая во внимание, что уехавшие за границу литераторы ведут самую активную кампанию против Советской России и что некоторые из них, как Бальмонт, Куприн, Бунин, не останавливаются перед самыми гнусными измышлениями, — ВЧК не считает возможным удовлетворять подобные ходатайства.
Если только у ЦК РКП нет особых соображений, чтобы считать пребывание того или иного литератора за границей более желательным, чем в Советской России, — ВЧК со своей стороны не видит оснований к тому, чтобы в ближайшем будущем разрешать им выезд. Во всяком случае, мы считали бы желательным разрешение подобных вопросов передавать в оргбюро».
Через день Молотов с готовностью чекистам ответил, что «ЦК согласен на внесение в оргбюро вопросов о выезде литераторов за границу в тех случаях, когда ВЧК находит это нужным».
А уже 2 июля 1921 года Молотов получил от управляющего делами Совнаркома Николая Петровича Горбунова секретный пакет:
«Посылаю Вам дело о выдаче разрешения поэту А.А. Блоку выехать за границу — на пяти страницах. Из переписки вы увидите, что ВЧК отказывается решать такие вопросы и просит пересылать их предварительно к Вам на заключение. Заключение Ваше по этому делу прошу Вас прислать мне со всеми прилагаемыми при сем материалами».
Дело в том, что Максим Горький и нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский обращались ко всем власть имущим с просьбой отпустить Блока за границу. Луначарский написал письмо, которое отправил в Наркоминдел Чичерину, в ВЧК Менжинскому и в управление делами Совнаркома Горбунову:
«Блок сейчас тяжело болен цингой и серьезно психически расстроен, так что боится тяжелого психического заболевания. Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучили его…»
