Родина она внутри нас, как запах маминой комнаты, это не вынуть и не поменять как увядающую в болезнях почку. Либо что-то не так с нашим сердцем или тем, что называется ещё более туманным понятием — Душа. Я до странности русский человек, хотя генетически имею вполне обоснованные кочевые и узкоглазые корни, что ни хорошо и не плохо, куда меня теперь кривоногого?! Ну не Монголию же мне теперь обожать!
Примечание: Люди поменявшие, …нет, не Родину, а место дислокации, остаются инвалидами навсегда. Не верите — спросите их сами.
Как русский человек я хочу понять, что есть мой русский народ. Дабы уточнить, нахрена я-то ему нужен и в каком, таком, секретном месте. Кто я и куда мы идём, дружно перемешивая грязь под нашими привычными ногами и задрав глуповатые лица к солнцу, чтобы не видеть, как в это время шарят по нашим карманам? Вера в правительства и руководителей, это для России уже даже не смешно, Вера в светлое и неясно откуда берущееся, будущее, слишком наивна для взрослого человека, требующего исходных данных для подтверждения прогнозов. Потому эволюционное развитие не есть исторический контекст этой бесновато — блаженной нации, ей нужны потрясения и бунты, войны и мятежи, лишь в них мятущаяся в своих жертвенных крайностях, русская идея находит поле для истерически — гениальной деятельности. Всё-таки мы азиаты, дикие и совершенно не предсказуемые для западных прагматиков. Даже религия у нас редкая, ортодоксально жертвенная, не дающая обещаний и не помогающая в бытовухе, но подвижническая и героическая в своём абсолютизме и истовости. Греческие батюшки уже вполне могут разговаривать в Храме Гроба Господня по сотовому телефону. А на питерской могиле Батюшки, Иоанна Кранштадского стоит именно гробовая тишина и сжимается сердце от вида больных детей с мистическим спокойствием и удивительной верой целующих священные камни надгробия. Наши дети знают что-то такое, чего уже не знаем мы, очерствев в кровопролитных боях с собственным идиотизмом, плохой погодой и пьющими соседями. Не надо бежать в православные храмы, не нужно заставлять себя поверить, как совершенно бесполезно заставлять себя пукнуть не имея на то объективных предпосылок. Совершенно безнравственно призывать людей в "единственно правильную Церковь", вполне достаточно заняться именно собой, как объектом нравственного воспитания. Но несравненно большее счастье, это всего лишь почувствовать в Храме присутствие Господа и ощутить всю никчёмность и суетность мира, в сравнении с подвигами Людей, считавших себя при жизни всего лишь "грешниками" и отдавшими земному подвигу ради Веры всё, что смогли найти в себе светлого и самою жизнь…
