— Кажется, я показывал фотки с наших каникул в Италии? Тебя туда не отпустили.
— Меня наказали за попытку удрать из школы. Фу, как вспомню эти стены, темную форму, так передергивает. Кстати, ты первый полез целоваться!
— Не ври! — возмутился Хан. Он отлично помнил тот день. Они с Ирен сидели в глубине роскошного сада в изящной беседке и болтали ни о чем. Да, смотрели фотографии с каникул, хохотали, а потом вдруг Ирен подвинулась совсем близко и подняла взгляд.
Хан тогда заметил, какая хорошенькая у него подруга детства, практически сестра. А теперь уже и невеста. Последнее, правда, он воспринимал как забавную шутку. И радовался, что Ирен не будет мучиться в браке с нелюбимым.
Взгляды их тогда встретились, Ирен чуть прикусила губу и первой потянулась к Хану. Витающая между ними легкая, как весенний ветерок, симпатия сделала свое дело.
Уже после Хан понял, что это был едва ли не самый целомудренный поцелуй в его жизни. Они просто соприкоснулись губами и замерли.
Внутри ничего не дрогнуло, разве что появилось ощущение неправильности. Причем, кажется, у обоих. Потому что Ирен отпрянула и поспешно заговорила о том, что безумно хочет посетить Италию, а Хан также поспешно подхватил беседу.
Больше они не целовались. Разве что в щеку.
— Что ты кашляешь? — прищурилась Ирен. — Вспомнил?
— Вспомнил, — проворчал Хан. — С чего тебя на ностальгию потянуло?
— Милый, мы даже поцеловаться не смогли. А муж с женой спят в одной постели, плюс, не забывай, папочке нужны внуки. Обязательное условие замужества. Ты же знаешь, сколько меня гоняли по врачам, прежде чем сказали, что я здорова и у меня будут отличные дети.
Хан в этот момент как раз решил глотнуть чаю. Обычная выдержка ему изменила, и Инквизитор выплюнул чай на светлый пол и частично на свои брюки. Ладно хоть чашку не уронил.
— Внуки? — переспросил осторожно.
— Именно. Дети. Цветы жизни. Милые, забавные и писающие в постель.
Хан прямо кожей почувствовал, как его охватывает липкая и неприятная паника. Он осел! С этой работой совсем упустил некоторые моменты.
Он едва заметно сглотнул и перевел взгляд на Ирен. А та вдруг резко встала и распахнула халат, открывая практически идеальную фигуру с высокой грудью и тонкой талией.
Хан отвернулся так быстро, как смог. Показалось неприличным разглядывать ту, которую давно считал сестрой.
И в ответ раздался горький смех:
— Вот видишь, ты даже смотреть на меня стесняешься. Ты! У которого девчонок больше, чем листьев на дереве! И какая из нас семья? Хан, мне двадцать три, я девственница. И время идет. Я же… я превращаюсь в сушеный банан!
