— О да, — многозначительно ответил Анджей. Судя по всему, теперь с Ирен они собирались ходить даже в туалет и солярий.
Хан вернулся в номер, молча взял продолжавшую вздыхать Ирен за руку и повел к себе. От названой сестры и теперь уже невесты пахло смесью дорогих духов и вина. А еще она вызывала одновременно раздражение и веселье. Обвести вокруг пальца охранников отца… Это еще надо было постараться. Ирен явно обладала талантами партизана. Моментально удирала, если появлялась возможность, и отлично пряталась.
В своем номере Хан тщательно запер дверь, потом повернулся к Ирен и сухо бросил:
— Марш в ванную. Умойся и приведи себя в порядок. Пока закажу крепкий чай и тосты.
— Не хочу чай, — протянула Ирен, встретилась взглядом с Ханом, быстро передумала капризничать и юркнула в ванную. Скоро оттуда донесся шум воды.
— Quo usque tandem abutere patentia nostra? — негромко произнес Инквизитор, проходя в гостиную. Сам номер состоял из двух комнат плюс просторная гардеробная.
Фраза переводилась как «Ну и долго ты собираешься испытывать наше терпение?». Лично сам Хан был на легком взводе. Ладно она свалилась как снег на голову в разгар рабочей командировки, так еще и ведет себя так, словно у нее девять жизней. Ирен и раньше позволяла себе хулиганить, но сегодня она перешла уже все границы.
К тому времени как несносная девчонка вышла из ванной, Хан взял себя в руки и решил не выдавать ее отцу. Богдану еще может быть, тот поорет и успокоится, но от Вацлава ее прегрешения лучше утаить.
Сам Хан пока не переодевался, лишь снял пуловер, оставшись в футболке, туго обтягивающей мышцы. Заказал кофе и тосты, сам забрал поднос у пришедшего парня и все расставил на круглом розоватом столе. Вся гостиная была выдержана в легких розовых и бежевых оттенках. Вплоть до лепнины под потолком и плотных штор.
На Ирен, вышедшую из ванной, Хан уставился с самым суровым видом. Закутанная в огромный белый халат невеста скромно прошла и села на один из стульев с прямой деревянной спинкой. С влажными волосами, рассыпавшимися по плечам, и огромными голубыми глазами она выглядела просто воплощением невинности.
Хан молча налил чашку крепкого чая, подвинул сахарницу и приказал:
— Пей, пьяница несчастная. Ты хоть понимаешь, что натворила?
Ирен сделала глоток, чуть поморщилась и спокойно ответила:
— Понимаю.
— Отлично, ты хотя бы не отрицаешь своей вины.
— Какой вины? — поинтересовалась Ирен. — Пожалуйста, сформулируй, в чем конкретно я провинилась? В том, что глотнула немного свободы?
