В том, что девица чудо как хороша, сомнений не было. А вот ее удачливость Хан как раз и собирался проверить. Даже если для этого придется с ней переспать.
Подобная идея даже казалась вполне неплохой. Пока в зале не появилась… Ева.
Вот тут Хан понял, почему во времена инквизиции так охотно сжигали красивых женщин, обвиняя их в колдовстве. Подобная красота могла происходить только от дьявола.
Девушка с именем первой женщины словно сияла изнутри. Она манила, звала, требовала подойти к себе.
Она искушала…
Мисс Бекер сразу как-то потеряла большую часть своей привлекательности, поблекла на фоне Евы. Хотя объективно была красивее.
— Лана, я покину вас ненадолго, — он заставил себя отвести взгляд от Евы, взглянуть на собеседницу, — поприветствую знакомую. Дочь мисс Дрейк.
— О, — модель скривила пухлые губы, — она здесь? Оу, и даже… неплохо выглядит.
Хан едва не расхохотался, догадавшись, каких мук стоило ей это признание.
Надо было спешить. Еву уже окружили, явно пытаясь выяснить подробности того, что случилось с Еленой.
Хотелось взять ее и запереть в своем номере. Надолго.
Взгляд зеленых глаз вдруг замер на Хане. Судя по изменившемуся выражению лица, Ева его узнала. И радости от этого не испытала.
Ну что ж, он готов извиниться. Это несложно. Ведь достаточно придать голосу нужные интонации и чуть изменить взгляд. Женщины любят прощать. В этот момент они чувствуют себя королевами.
А потом с недоумением и болью слетают с пьедестала.
Взгляд Евы становился все более настороженным. Хан отметил, что она чересчур нервно сжала темно-коричневый клатч, на котором красовались шестеренки и выбитый рисунок паровоза. Согласен, он слегка переборщил с раздражением в их первую встречу. Но оборудование и впрямь было ценное. А девочке не помешало бы внимательнее смотреть по сторонам. Заговаривать зубы она мастер, а вовремя увернуться, значит, нет.
И снова странное царапающее подозрение. Хотя на первый взгляд все было чисто. Хан не поленился: по каналам Ордена достал кадры с видеокамер аэропорта. Внимательно просмотрел все. Нет, не было в одежде Евы ничего из «бесовских вещей».
А подозрение царапало, царапало.
Богдан ему как-то сказал: «У тебя, брат мой, шестое чувство развито изумительно. Чуешь одержимую там, где, казалось бы, все мирно. Не отмахивайся от него, проверяй хоть сто раз, но проверяй».
— Добрый вечер, мисс Дрейк, — поприветствовал он Еву, подходя к их группе. — Друзья, позвольте, я украду гостью на пару минут. Мы знакомы с ее матерью.
