— А ты скажи, что он знакомый.
— Тогда еще хуже. Отец меня убьет!
— Что тут происходит?
А это уже появился Хан, при виде которого сердце сделало кульбит и радостно завизжало. Хорошо еще беззвучно. В халате, с мокрыми, зачесанными назад волосами, свежевыбритый… Самый красивый мужчина на свете.
«Красивый мужчина» уставился на нас с Ирен, вздохнул и поинтересовался:
— По какому поводу утреннее заседание? Ева, только не говори, что посвящаешь ее в подробности нашей ночи.
— Фу, — скривилась Ирен, — давай без пошлости. Я просто спрашивала, как там бедняга офицер, которого вчера увезли с аппендицитом. Ева сказала, что хочет его навестить.
— Это еще зачем? — уставился на меня Хан. Он еще и ревнивец?
— Затем, что он мой знакомый, — сообщила я, — и ему стало плохо на наших глазах. Банальная вежливость, господин мужлан.
— Хан, — вмешалась Ирен, — а давай мы с тобой туда сгоняем? А Еву отпустим. Тогда ты не будешь ревновать ее к Берту, она сможет поехать домой и выспаться. Вы же явно мало спали, да? — В голосе светловолосой проскользнуло едва уловимое ехидство.
— Ты там что забыла?
— За компанию с любимым братом. Заодно побуду без надзора этих громил. Они меня так бесят!
Хан проворчал что-то явно нелестное на латыни.
— Кажется, он выругался, — заметила я. — Слушайте, давайте тогда дуйте в больницу, а я домой поеду.
— Сидеть! — повысил голос Хан. — Все позавтракаем и поедем.
Вот как с ним спорить? В итоге мы втроем позавтракали, после чего Ирен удрала переодеваться, а Хан самым коварным образом ухитрился оттеснить меня к полукруглому диванчику у окна гостиной. И буквально зацеловал… с каким-то отчаянием. Под конец мои губы запросили пощады и разболелись. Нехотя отпустил, и то лишь потому, что вернулась Ирен. И потащила нас вниз.
Машина моя так и стояла на своем месте. Хан же, как я узнала, арендовал автомобиль на несколько дней. И сейчас усадил в него Ирен, а мне велел ехать впереди, к своему дому. Мол, там он, Хан, лично проводит меня до квартиры, проверит обстановку и только тогда отпустит.
Его план почти удался. Ровно до момента с квартирой. Дверь была закрыта, я без задней мысли открыла ее, помня, что бабулю попросила остаться с мамой.
А теперь представьте картину маслом: сидящая на полу в позе лотоса бабуля, которая круглыми глазами смотрит на бесшумно ворвавшегося огромного типа. Это Хан решил проверить комнаты.
Молчание длилось секунды две, в течение которых бабуля и Хан с интересом изучали друг друга. Я робко стояла рядом и чувствовала себя идиоткой. Непонятно почему.
