«Скрываться не имеет смысла», – безнадежно подумала Лия.
Этой ночью покинуть Кайнестон им не суждено.
– О, как интересно, – пробормотал Сильюн. – Твой ребенок – точнее, ребенок моего брата – способен проявить ворота, но у нее нет Дара ими управлять. Ну, если только она тем самым не пытается тебе сказать, что не хочет покидать свою семью.
– Ты ей не семья! – выкрикнула Лия, от страха пришедшая в ярость, и еще крепче прижала девочку к себе. Она продолжала тянуть и дергать неподдающиеся чугунные ворота. – Ни Гавар, ни кто из…
Хлопок – и Лия с криком упала на землю. Пронзила острая боль, разлилась по телу, как свечение по контурам ворот.
Неторопливо подошел Гавар и встал над ней. По щекам Лии потекли слезы. Когда-то она любила этого мужчину – наследника Кайнестона, отца Либби. В его руке был пистолет.
– Я предупреждал тебя, – заговорил Гавар Джардин. – Никто не может украсть то, что принадлежит мне.
Лия не смотрела на него. Щекой ощущая холодную землю, она не спускала глаз с лежавшего в нескольких шагах свертка. Либби ревела от боли и возмущения. Сердце Лии рвалось к ней, хотелось прижать девочку к груди и успокоить, но по неведомой причине рука совершенно онемела.
Топот копыт оборвался рядом. Лошадь заржала, человек спрыгнул на землю. Дженнер, средний брат. Единственный, у кого могли быть добрые намерения, но кто был бессилен что-либо сделать.
– Что ты творишь, Гавар?! – закричал он. – Она не скотина, которую можно просто пристрелить! Ты ее ранил?
В ответ Лия жалобно взвыла. Вернее, попыталась, но рот лишь открылся, не издав ни единого звука. Дженнер поспешно опустился на колени рядом, и она почувствовала, как он вытирает льющиеся из ее глаз слезы. Прикосновение рук было мягким и нежным.
– Мне жаль, – сказал Дженнер. – Мне очень жаль.
В сгустившихся сумерках, которые не могло рассеять даже свечение ворот, Лия видела, как Гавар спрятал под курткой пистолет, потом наклонился и поднял с земли их дочь.
Сильюн прошел мимо, направляясь к центральному дому поместья. Убедившись, что младший брат удалился на достаточное расстояние, Гавар повернулся к нему спиной и заботливо склонился над Либби. Оставалось только надеяться, что отцом он будет более ласковым, нежели был любовником.
– Сильюн! – раздался крик Дженнера. Он долетел откуда-то издалека, словно Дженнер стоял на противоположном берегу Кайнестонского озера, хотя Лия продолжала чувствовать, как его ладонь поддерживает ее голову. – Сильюн, подожди! Разве ты ничего не можешь сделать?
