— Естественно.
— Но знаете что?
— Ммм?
— Я стойко переживал день за днем, и они привели меня к Лоррейн. А Лоррейн — любовь всей моей жизни. Эстер — история, о которой можно рассказывать молоденьким женщинам в библиотеке, с Лоррейн же я чувствую себя так, будто могу завоевать весь мир. Будто вся вселенная создана лишь для того, чтобы я в ней жил. В первую же минуту нашей с ней встречи весь мой мир заиграл новыми красками. Стоило мне познакомиться с Лоррейн, как я позабыл об Эстер так же быстро, как та позабыла обо мне.
— Я не хочу, чтобы Бен стал историей, о которой можно рассказывать молоденьким женщинам в библиотеке. Он больше, чем какая-то история. Вот этого-то я и боюсь! Боюсь, что он станет просто историей, — признаюсь я.
Джордж кивает:
— Я знаю. У тебя необязательно всё будет так, как было у меня. Я просто пытаюсь тебе сказать, что твой жизненный путь будет очень долгим и на нем встретятся такие зигзаги, какие тебе даже трудно представить. Ты не осознаешь, насколько был молод, пока не теряешь эту самую молодость. Вот что я хочу донести до тебя, Элси. Твоя жизнь только началась. Потеряв Эстер, я думал, что моя жизнь кончена. Мне было двадцать. Я понятия не имел, что мне уготовано. Как и ты.
Джордж замолкает, доедает свой сэндвич, и мы некоторое время сидим молча. Я обдумываю его слова, но остаюсь в полном убеждении, что сколько бы лет меня впереди не ждало, наслаждаться ими — значит, отречься от того, что останется позади.
— Спасибо, — благодарю я. От чистого сердца.
Пусть я и не смогу оправиться от своей потери, как оправился он, но приятно осознавать, что кому-то это удалось.
— Это я должен вас благодарить! Вы развеяли мою скуку!
* * *
После обеда я продолжаю собирать материалы о Клеопатре. В жизни этой женщины было две великих любви, и ничем хорошим они не закончились. Но у нее хотя бы остался сын, продолжение династии Цезаря. Она, по крайней мере, могла возложить его тело на золотые монеты, воздвигнуть статуи в его честь, обожествить его. Она могла сделать так, чтобы память о нем жила. У меня же остались лишь грязные носки Бена.
В пятницу, после работы и по дороге домой, где меня ждут тоскливые, ничем не занятые выходные, я подумываю о том, чтобы позвонить Сьюзен и спросить, как она поживает. Но передумываю.
Дома я иду в ванную и включаю душ. Раздеваясь, слышу звонок своего мобильного, вибрирующего на полу в заднем кармане джинсов. Нашарив его, я нажимаю на «ответить» и только тогда вижу, кто звонит. Мама.
