Бедняки не стали это молча терпеть. Они жаловались старейшинам. Они устраивали демонстрации перед зданием ратуши и перед тюрьмой. Но не в интересах фермеров было расставаться ни со своим комфортом, ни со своими беззимными зимами. Они были убеждены, что имеют полное право использовать столько солнечного света, сколько они могут себе позволить, и старейшины, которым свет продавался с огромной скидкой, встали на их сторону.
Сам Йон Йонссон испытывал смешанные чувства по этому поводу. Лично у него дела шли отлично, его богатство неуклонно росло, но не так давно и сам он был настолько беден, что тоже не смог бы позволить себе купить солнечный свет. Он не очень-то верил в то, что говорил насчет того, что бедные сами заслужили свою бедность, а богатые имеют право брать себе все, до чего могут дотянуться – такова была точка зрения Тюра, – но его поражало, как быстро Кровавый Топор и его товарищи приняли эту точку зрения, и как они смогли позволить какому-то одному принципу заменить собой всякий моральный порыв.
– Разве тебе хоть немного не жаль этих людей? – спросил Йон как-то Кровавого Топора.
– Нисколечко, – ответил тот. – Если тьмаживущим не нравится, как мы тут ведем дела, их никто здесь не держит.
Многие семьи, и правда, покинули город, но также было много тех, кто не мог этого сделать, и кто все больше и больше впадал в отчаяние по мере того, как мороз становился все сильнее и сильнее, а их просьбы все также продолжали игнорироваться. В конце концов отчаяние переросло в гнев. Тьмаживущие, как фермеры из солнечной половины города привыкли называть их, бросали на Йона недобрые взгляды, когда проходили мимо него по улице. Он не чувствовал себя в безопасности, гуляя по Эйильсстадиру в одиночку, так что в дополнение к охранникам, сторожащим его золото, он нанял еще несколько человек, чтобы те повсюду сопровождали его. Дополнительная охрана была дорогой, и чтобы компенсировать свои расходы он поднял цену на свет, и еще большая часть города погрузилась во мрак. Кровавый Топор купил свет, который жившие там люди не смогли себе позволить, и использовал его для освещения своих многочисленных конюшен и даже для подсветки дна своего колодца.
– За каким чертом тебе понадобился свет в колодце? – спросил его Йон.
– Чтобы я видел, сколько в нем осталось воды, не утруждая себя опускать туда ведро, – ответил Кровавый Топор.
В ту ночь на темной стороне города в своей постели насмерть замерзла пожилая женщина.
