– Понял, Пётр Алексеевич, как же тут не понять? Нужно немедленно принимать все меры, чтобы найти зачинщиков. Но у меня нет никаких бумаг, подтверждающих, что мне тобой даны права на чрезвычайный сыск преступников. Кто ж из бояр без твоей бумаги всерьёз поверит, что именно ты уполномочил меня на розыск? – сокрушённо закончил Николай.
– Ежели ты так просишь, то будет тебе от меня такая бумага! Будет тебе и указ на сыск да выпытывание правды у изменников всеми способами! Будешь искать их по всей Москве и в других потребных для таких дел местах! Но помни: времени у тебя осталось совсем мало! Нам уезжать уже скоро, а оставлять на это время в Москве зачинщиков – совсем негожее дело! А можа, этот ворог в Европу со мной рядом вознамерился ехать, дабы всадить мне нож в спину! Непременно найди мне изменников, и всех до единого! У меня ещё столь много дел задумано для государства нашего сделать, что глупо терять свою жизнь в самом начале такого большого пути! Перо и чернила мне, живо! – резко приказал царь.
Указ написать много времени не требуется. Гораздо сложнее его выполнить. Дабы не обидеть Лефорта своеволием в его доме, решил поговорить с ним, а заодно и свой французский царю продемонстрировать. Ведь отношения с человеком можно очень легко испортить, гораздо труднее их потом восстановить.
– Месье Лефорт, не согласились бы вы оказать мне небольшую помощь в поисках преступников? Мне нужна комната, где я мог бы без помех переговорить со свидетелями и подозреваемыми. Я полагаю, что вы имеете такой же интерес в скорейшем завершении сего неприятного инцидента, как и я. Это позволит мне снять с вас даже самую малейшую тень подозрения, которая, я полагаю, всё же может возникнуть у его величества. А мне – продемонстрировать Петру Алексеевичу свои способности сыскаря.
Обращение на родном языке, с хорошо поставленным произношением у Лефорта вызвало состояние, близкое к шоковому. Ещё никто из русских, за всё время его пребывания в России, так красиво и правильно не разговаривал с ним по-французски. Он удивленно посмотрел на Николая.
– Конечно, месье Бельский! Я сам, как и мой дворец, полностью к вашим услугам! Я прекрасно понимаю, что это не только в моих личных интересах, но и в интересах государства и лично Петра Алексеевича.
Николай учтиво склонил голову, а Пётр Алексеевич из всего сказанного понял лишь «Пётр Алексеевич», но этого было вполне достаточно, чтобы он встрепенулся и подозрительно покосился на мирно беседующих Николая и Лефорта.
