Абрамов выключил передававшее последние новости радио.
— Получается, начнется гражданская война?
— С чего ты взял, Коля?
— Сам посуди сержант, тут русские и там русские, которые будут убивать друг друга. Так было после семнадцатого года, белые против красных, брат на брата, сын против отца…
— Москвичи с потрохами продались демонью и чухонцам, как последние проститутки. Еще называют нас немытыми азиатами и фашистами. Только за это они заслуживают капитальную порку.
— Но гибнуть будут парни вроде нас. Лучше бы мирно договорились.
— Тут ситуация как с хохлами в прошлом веке, они теперь не русские, они — москвичи, цивилизованные европейцы. А мы так, грязь из сибирских болот, дикие немытые азиаты. Хотя пока немытые азиаты клепают роботов, запускают спутники в космос, европейцы погрязли в религиозном мракобесии, не могут провести нормальную электрификацию даже у себя в столице, не говоря о городах поменьше.
— Меньше слушай зомбоящик, командир. Там и не такое расскажут.
— Брось Коля, мы сейчас проезжаем по городу, где до нашего прихода люди жили практически в XIX веке. Никакого электричества, дорог, нормальной медицины, элементарного порядка на улицах. Вряд ли ситуация на западе кардинально различается. Если журналюги и врут, то не сильно. А страну требуется объединять.
— Приехали, — прервал беседу рядовой Королев. Абрамов резко нажал на тормоза, "Фалькатус" остановился. За окном у обочины стоял голый человеческий скелет и размахивал руками. В глазницах черепа тускло горели два зеленых огня. Реальность нового мира, с которой постоянно приходится иметь дело. Четверо солдат покинули броневик и направились к виновнику переполоха, при появлении нацбезопасности он не думал бежать, просто неподвижно замер.
— Ну что, Боря, как поживаешь? Или, правильнее сказать, как протекает твое полудохлое существование?, — обратился Рудич к покойнику. — Опять людей кошмаришь, жалуются на тебя опять.
— Ничего не знаю, начальник, — прозвучал противный скрипучий голос нежити. — Я просто стою.
Сержанту приходилось иметь дело с подобной нечистью, в белорусском фольклоре они зовутся костомахами, это воскресшие покойники, сгнившие до костей. Любят выходить на дороги и пугать людей, чем и часто занимался данный тип. Василий немного понимал Борю, это навья может не опасаясь разгуливать среди людей, ходячий скелет вызовет панику либо ему раскрошат череп.
— Я тебе уже говорил не высовываться из своей берлоги? Говорил. Какого хрена опять средь бела дня шастаешь?
