Отцу этой женщины.
Я откинул голову на спинку.
— Непохоже, — ответил я. — А как же пресса? Харлану Поттеру принадлежат несколько газет, но ведь есть и конкуренты?
Он бросил на меня быстрый насмешливый взгляд и снова перевел его на дорогу.
— Работали когда — нибудь в газете?
— Нет.
— Газетами владеют и издают их люди богатые. Все богачи — члены одного клуба. Конечно, конкуренция существует, и жестокая — за тиражи, за сенсации, за исключительное право публикации. Пока она не вредит престижу, привилегиям и положению владельцев. Если вредит — крышка захлопывается. Дело Леннокса, друг мой, прихлопнуто крышкой. Это дело, друг мой, если его подать с умом, повысило бы тиражи до небес. В нем есть все, что нужно. На суд съехались бы лучшие журналисты со всей страны. Только суда — то не будет. Потому что Леннокс устранился, и дело не завертится. Я же говорю — это очень кстати.
Для Харлана Поттера и его семейства.
Я сел прямо и в упор поглядел на него.
— По — вашему, тут что — то нечисто? Он иронически скривил губы.
— Не исключено, что Ленноксу помогли с самоубийством. — Ну, там? сопротивление аресту. У мексиканской полиции обычно руки чешутся спустить курок. Хотите маленькое пари, на выгодных условиях — что дырки от пуль никто не считал.
— По — моему, вы ошибаетесь, — сказал я. — Я Терри Леннокса хорошо знал. Он давно уже махнул на себя рукой. Если бы его привезли сюда живым, он позволил бы им делать, что хотят. Признался бы в непредумышленном убийстве.
Лонни Морган покачал головой. Я заранее знал, что он скажет.
— Это не прошло бы. Если бы он ее застрелил или череп проломил — тогда да. Но слишком уж это было по — зверски. У нее лицо разбито в кашу. В лучшем случае его обвинили бы в убийстве второй степени, и то галдеж бы поднялся.
Я сказал:
— Может, вы и правы.
Он снова взглянул на меня.
— Значит, вы его знали. Верите во все это?
— Я устал. Мозги не ворочаются.
Наступило долгое молчание. Потом Лонни Морган спокойно заметил:
— Будь у меня ума побольше, чем у простого газетчика, я бы решил, что он ее вовсе и не убивал.
— Тоже мысль.
Он сунул в зубы сигарету и прикурил, чиркнув спичкой о щиток. Молча затянулся. На худом его лице было сосредоточенное и хмурое выражение. Мы доехали до Лаврового Ущелья, я сказал ему, где свернуть с бульвара и где поворот на мою улицу. Машина взобралась в гору и остановилась у подножия лестницы.
Я вылез.
— Спасибо, Морган. Выпить хотите?
— В следующий раз. Вам, наверное, лучше побыть одному.
