— Гости к вам. От прокурора. Не спится, что ли?
— Рановато мне спать. Который час?
— Десять четырнадцать. — Встав на пороге, он оглядел камеру. Одно одеяло было расстелено на нижней койке, другое свернуто вместо подушки. В мусорной корзинке — пара использованных бумажных полотенец, на краю раковины? маленький рулон туалетной бумаги. Он одобрительно кивнул.
— Личные вещи есть?
— Только моя личность.
Он оставил дверь камеры открытой. Мы прошли по тихому коридору до лифта и спустились в приемную. У стола регистрации стоял толстяк в сером костюме и курил трубку из кукурузного початка. У него были грязные ногти, и от него пахло.
— Я Спрэнклин из прокуратуры, — сообщил он грозно. — Мистер Гренц требует вас наверх. — Он пошарил у себя на боку и извлек пару браслетов.
— Примерьте, подойдут вам?
Тюремщик и регистратор веселились от души.
— В чем дело, Спрэнклин? Боишься, он тебя пристукнет в лифте?
— Зачем мне неприятности, — проворчал он. — От меня тут сбежал один. Мне за это хвоста накрутили. Пошли, парень.
Регистратор подвинул ему бланк, он расписался с росчерком.
— Рисковать ни к чему, — сообщил он. — В этом городе и не такое бывает.
Патрульная машина привезла пьяного с окровавленным ухом. Мы направились к лифту.
— Вляпался ты, парень, — поведал мне Спрэнклин в лифте. — Здорово вляпался. — Это вроде как было ему приятно. — В этом городе можно как следует вляпаться.
Лифтер обернулся и подмигнул мне. Я усмехнулся.
— Ты дурака не валяй, парень, — сурово велел мне Спрэнклин. — Я одного тут пристрелил. Удирать хотел. Накрутили мне хвоста за это.
— Вам, видать, и так и этак крутят. Он задумался.
— Ara, — сказал он. — Куда ни кинь, а хвоста накрутят. Такой уж это город. Никакого уважения.
Мы вышли и через двойную дверь прошли в прокуратуру. Телефонный коммутатор был отключен на ночь. В приемной никого не было. В одном — двух кабинетах горел свет. Спрэнклин открыл дверь небольшой комнаты, где помещались письменный стол, картотека, пара жестких стульев и коренастый человек с энергичным подбородком и глупыми глазами. Лицо у него было красное, и он стал заталкивать что — то в ящик стола.
— Стучаться надо, — рявкнул он на Спрэнклина.
— Извиняюсь, мистер Гренц, — пробурчал Спрэнклин. — Я за заключенным следил. Он втолкнул меня в кабинет.
— Наручники снять, мистер Гренц?
— Какого черта ты их вообще надевал, — сварливо осведомился Гренц, глядя, как Спрэнклин отпирает наручники. Связка ключей у него была величиной в грейпфрут, и он долго копался, пока не нашел нужный.
