– А теперь, крошки мои, всем послушным девочкам и мальчикам пора в постель, – сказала она и хлопнула в ладоши. – Давайте-ка быстренько. Спите сладко, постарайтесь не лунатить и, сделайте одолжение, не будите меня в полночь, пытаясь вызвать портал в кладовке на первом этаже. Все равно ничего не выйдет.
Ученики поднялись и разбрелись кто куда – кто парами, кто поодиночке. Суми вылезла в окно, и никто не сказал ни слова по этому поводу.
Нэнси вернулась в свою комнату и обрадовалась, увидев, что она вся залита лунным светом, и в ней царит тишина. Она сняла платье, переоделась в белую ночную рубашку – из той кучи одежды, что дал ей Кейд, – и вытянулась на кровати, поверх покрывала. Закрыла глаза, замедлила дыхание и погрузилась в сладкий, неподвижный сон. Первый день закончился, и будущее ждало ее.
Ориентирование с Ланди на следующее утро оказалось занятием по меньшей мере странным. Проходило оно в маленькой комнатке, бывшей когда-то кабинетом. Теперь там развесили классные доски, и вся комната пропиталась запахом мела. Посреди всего этого стояла Ланди со стремянкой, которую она переставляла от одной доски к другой, когда нужно было взобраться повыше и дорисовать верхнюю часть какой-то сложной диаграммы. Такая необходимость возникала с пугающей частотой. Нэнси тихо и неподвижно сидела на единственном в комнате стуле, пыталась вникнуть в происходящее, и голова у нее шла кругом.
Объяснения Ланди об основных направлениях порталов были, пожалуй, даже менее внятными, чем у Джек: в них было задействовано гораздо больше диаграмм и еще кое-какие комментарии о побочных направлениях, вроде Каприза или Сумасбродства. Нэнси прикусила язык, чтобы не задавать вопросов. Она очень боялась, что Ланди начнет на них отвечать, и тогда голова, чего доброго, просто лопнет.
Наконец Ланди замолчала и выжидательно взглянула на Нэнси.
– Ну что? – спросила она. – Есть какие-нибудь вопросы, мисс Уитмен?
Около миллиона, и все они так и просились на язык, даже те, которых она не хотела задавать вообще. Нэнси глубоко вздохнула и начала, как ей казалось, с самого легкого:
– Почему здесь так много девочек, а мальчиков почти нет?
– Потому что «мальчишки есть мальчишки» – это такое самоисполняющееся пророчество, – ответила Ланди. – Они такие шумные обычно, что их очень трудно потерять или не заметить. Если они пропадают из дома, родители сразу же отправляются на розыски, чтобы вытащить их из болота или какого-нибудь лягушачьего пруда. Это не врожденное. Это результат воспитания. Но из-за этого они не успевают добраться до дверей и остаются дома, в безопасности. Назови это иронией, если хочешь, но мы так дрожим за наших мальчиков, так боимся, как бы они не попали в какую-нибудь историю, что у них не остается ни малейшего шанса это сделать. Молчание мужчин привлекает наше внимание. Молчание женщин решает нашу судьбу.
