. Он хотел Вивьен Ли
[188], но ее отклонили, и она была Унесена Ветром, так что Лоуренс играл с Оберон, чье имя не кажется ему самым подходящим для любовной истории, потому что он помнил: «
Оберон был Королем Фей (Книга 349, „
Сон в летнюю ночь“, У. Шекспир, Оксфорд Классикс),
и вот мне предстоит поцеловать Короля Фей, что будет проблемой», пока, к счастью, не вспомнил, что тоже играл эту роль
[189] и, таким образом, он вроде как любит самого себя, и, ну, в общем, он справится.
Небо такое серо-черное, какое особенно хорошо удается «MGM»[190] и какое они могут непонятным способом заставить выглядеть еще более черным и тяжелым. И вот скрипки играют быстрее и — поглядите! Оп! — у него лосось на леске. Удилище пружинит и сгибается, как лук, дугой, и оператору дождевой установки говорят: «Давай, парень, покажи все, на что ты способен!» или как там это звучит по MGM-ски, и вы можете вообразить, как дирижер Мервин Ольбахер подпрыгивает и размахивает над скрипачами своей палочкой. Он не крупный мужчина, но мальчик, он прилагает большие усилия. Он так вкладывается в исполнение, что, когда вскидывает голову, его волосы разлетаются во все стороны и по лицу струится пот. Итак, река с музыкой дождя На Полную Мощность, — и даже десятикратно, одиннадцатикратно громче, как говорит Маргарет Кроу, — а Лоуренс тянет, и водит, и поднимает в воздух великанского серебряного лосося. Басовый барабан, басовый барабан, дирижерская палочка, Мервин. Еще, еще.
— Иисус Боже Милостивый, — кричит Марти Финакейн. — Вы никогда не видели ничего подобного!
— Иисус Мария Иосиф! — восклицает Иисус Мария Иосиф Карти.
На этот раз бутафоры «MGM» превзошли сами себя.
Боже правый! Это большая рыба.
(«Достаточно большая, мистер Голдвин?» — «Ничто не может быть слишком большим».)
И она приземляется, плюх.
Сожалею, но надо переснять[191].
Лосось падает ПЛЮХ! обратно в реку, и всего Лоуренса тащит вперед, и он теперь в этом сражении показывает силу характера — обе его руки держат удилище, растянутое горизонтально, предплечья дрожат, рот искажен гримасой, которую Лоуренс изображает блестяще, когда пренебрегает опасностью и бросает вызов Богу и людям, а Уильям Уайлер почему-то сказал, что Лоуренс — не самый лучший актер из когда-либо живших.
И он тянет и кряхтит пуще прежнего, есть вспышки молний и есть Лоуренс, старающийся изо всех сил, но студия решает, что уже достаточно, и прекращает съемки на кадре, в котором Лоуренс вываживает пойманного лосося.
