Это была не игра, настаивал Коротышка позднее. Посреди переговоров он видел мысленным оком перспективы для этой машины: Хэллорен, строитель, которого он мог найти ближе к вечеру в бэлленской гостинице «У Долана», в дамской комнате отдыха с лицензиатом, миссис Морин Хэггерти. Хэллорен был дамский угодник и ездил на «ситроене-лайт 15», милом инженерном чуде, но без шика, как «яг».
– Откуда ты мог это знать? – вопила я той ночью.
– Это дар, – заявил он. – Я был рожден с ним.
В другой день это могло оказаться правдой. На этот раз это могло обернуться катастрофой. Он приехал в Бэллен поздно. Припарковал «икс-кей» с откинутым верхом напротив трансформаторной будки, которая, хоть и была уродливой, давала выгодное освещение. Как в шоу-рум, думал он.
Оказалось, что он ошибался, очень ошибался, но меня не было в гостинице «У Крейга», чтобы спасти нас. Муж наслаждался собой. Он видел, как Тэкер и Грин на него смотрели. Он принял жадность за восхищение. Они тоже его не поняли, а я могла объяснить им, если бы мне было дозволено присутствовать. Суть была в том, что Коротышка Бобс, житель Бахус-Марша из штата Виктория, оседлал прыгучую кошку и погнал на ней по Пентлендским холмам, держась на самоубийственных поворотах «как дерьмо на простыне», как он порой выражался. Это была единственная ошибка Коротышки: верить, что он может иметь все, что пожелает. Именно так птицы влетают в оконное стекло, а женщины беременеют. В этом нет смысла – хотеть того, чего вам не дозволяется иметь.
Когда я проходил мимо старшей школы, директор выскочил, словно кукушка из часов: махал мне, бежал среди своих роз, вылетел на дорогу, где ездят грузовики с углем.
Я подумал, что теперь он меня уволит. Спросил:
– Как там трибунал?
Он выдохся, его высокий лоб покрылся испариной, как дыня в холодильнике.
– Ты составил программу?
– Я еду в город.
– Мог бы составить в поезде, – предложил он. – Час в один конец. Легкотня.
Знал ли он уже мою судьбу? Пил ли он мою кровь, пока меня не порубили на отбивные? Я мог бы понять его расчет, но ведь он в руки не возьмет программу, написанную мной. Я сообщил ему это.
– Разумеется, учить будешь ты, – заявил он.
И я осмелился почувствовать надежду. Спросил о дате трибунала.
– Вилли, поверь мне, – сказал он, и я подумал: «Нет, он прохвост». – Они напишут тебе, когда придет время, – продолжил он. – Просто займись программой, а я займусь тобой.
– Как они пришлют мне письмо? У меня даже нет почтового ящика.
