Очаг на холсте оказался шедевром сюрреализма. Интересно, что за дверь скрывает этот холст?
— Назвав меня «политическим растлителем малолетних», они уравняли меня с Сократом. Обратитесь к «Диалогам» Платона, и вы увидите, что это так… — спустя полтора года будет усмехаться Эдуард Лимонов…
Превозносился тип антисистемного героя. Разрушение. Вот его он и будет созидать. Революция должна была стать перманентной, как в глупом анекдоте про «вечный кайф». «Террор — не средство. Цель — сам террор!» — цитируем здесь Соловья. (И вовремя вспоминаем, что литературное произведение со всякими громкими словами в суде не канает!) Короче, бред, как-то слишком глубокомысленно рассчитанный на привлечение в партию буйных подростков, для которых мир возник из небытия пятнадцать лет назад.
Правда, за пятнадцать лет можно успеть стать детьми кукурузы и возненавидеть мир взрослых до такой степени, чтобы пойти его изничтожать — даже ценой собственной жизни. Для верности уничтожая самого себя, как только ты становишься частью ненавистного мира взрослых. Великий Кинг писал именно об этом…
Но я не понимаю, когда в людях сознательно обрубают даже зачатки «корней», уводят прочь от традиции. Еще я однажды читала книжку про манкуртов — рабов, которых лишали памяти…
Но предназначение детей кукурузы из «Другой России» виделось в одном — непрестанно расшатывать систему…
Партия вовсю претендовала на последнее прибежище людей, разуверившихся во всем. Вокруг все было отвратно — и никакого просвета впереди. В партию приходили, чтобы от отчаяния дорушить руины. И где-то под ними похоронить заодно и себя. Если человек бродит по жизни потерянный и видит, что ему нечего в этом мире делать, — ему действительно нечего здесь делать. Свалка — там…
А на самом деле люди просто растерянно упираются в стену, что-то неидентифицированное внутри шепчет, что существование может быть качественно иным, более осмысленным. Более высокий, более сознательный возможен уровень, для того мы и отличаемся от животных.
Душа требует ЧЕГО-ТО. Ду-ша-а… Не их ведь слово. Душа — она ведь требует только одного. Не будем произносить всуе…
Я даже рада, что есть что-то, что я не приму никогда…
«Что же самое главное в жизни? — читаю «Лимонку». — Смерть… Смерть — это, пожалуй, все, что у нас осталось. Единственное, что не смогли высмеять, вышутить и спародировать. Хотя, конечно, очень старались. Но Смерть — «тефлоновый» политик, к которому не пристает грязь и которого нельзя купить… «Надежда», «утешение», «спасение», «справедливость» — с этими понятиями наивные люди обычно связывают некую мифическую субстанцию, именуемую Богом, приклеивают к нему бороду, делают чучела, прибивают к кресту и водят вокруг всего этого хороводы, сопровождаемые просьбами, пожеланиями и раскаяниями в форме молитв. Новогодняя елка какая-то! «Надежда», «утешение», «спасение», «справедливость» — это ведь все и о смерти тоже. Может быть, смерть и есть — Бог? А самая искренняя молитва — автоматная очередь?.. Доктор Борменталь».
