– Паук, – пренебрежительно скривился Зайдер, – тоже мне, сопля! Это шо, гембель для фраера, который стоял за самим Японцем? Я его так подомну, шо уши у него отвянут! А тебя, Соляк, большим человеком сделаю в городе. Если твои люди мне помогать будут.
– Так это… оно… ага… – восторженно выдавил Соляк.
– Сказать легче, чем сделать! – Моня был настроен скептично. – Для начала надо убрать Паука. А за Пауком знаешь кто стоит? Котовский! И пес этот его борзый… Ну, ты его знаешь. Вместо Цыгана встал.
– Мишка Няга, – подсказал Соляк.
– Котовский? – Зайдер нахмурился. – Никогда с ним не воевал! Он в Одессе разве?
– Сейчас нет, – сказал Моня Кац, – но от него пес этот бизнес крышует. Под себя многих ребят подмял. И к Пауку подбирается. Паук ему дань платит. Говорят, люди этого Няги постреляли рыбаков в интересах Паука. Он берет контрабанду в городе. Куда тебе соваться! Японца нет. Кто тебя прикроет?
– Туча, – убежденно сказал Зайдер. – Туча, когда сдам часть контрабанды ему.
– А Туча враждует с Пауком, – вдруг произнес Соляк и сам, похоже, обалдел от такой сложной мысли, – они как пес с кошаком. Совсем того…
– Вот видишь! – Зайдер с укором посмотрел на Моню. – Зря ты в меня не веришь! А если будет подо мной контрабанда, сколько товара ты пропустишь по своим биржам? Ты лучше о том подумай!
Моня задумался. Впервые в словах Зайдера для него отчетливо мелькнул здравый смысл. И Мейер прекрасно понял это по тому, как изменилось лицо Каца.
– Допустим, – Моня не собирался так просто сдаваться, – но Котовский?
– Котовского нет в Одессе, – повторил Зайдер слова Мони.
– Ему этот… батька Махно накостылял, – снова вдруг встрял Соляк и, поймав удивленный взгляд Зайдера, пояснил: – Под батькой Махно селяне гуляют… Э… вот оно… такое… мне робяты сказывали… Говорят…
– А ну-ка расскажи подробнее! – заинтересовался Зайдер. Но Соляк тут же сбился, издав вместо членораздельного текста какое-то коровье мычание. Его лимит на интеллектуальное выражение своих мыслей в тот вечер был полностью исчерпан.
– Про Махно не расскажу, – Моня с презрением посмотрел на Соляка, – свои неудачи на фронте он очень сильно скрывает, но слышали, что дела у него там обстоят не блестяще. А вот за Одессу и Котовского в ней могу кое-что рассказать.
Зайдер уселся поудобнее, и Моня Кац начал свой рассказ. Начал он его издалека.
16 июля 1920 года в Галиции Котовский был ранен в голову и в живот. Ранение было очень тяжелым, оно дополнилось серьезной контузией. В результате этого Котовский выбыл из строя на два месяца и был отправлен в Одессу, чтобы поправить свое здоровье. Его поселили на роскошной вилле на Французском бульваре, а сопровождал его неизменный и верный адъютант Мишка Няга. По слухам, его Котовский подобрал где-то на полях сражений и приблизил к себе так, как не приближал никого и никогда.
