Какого он вообще уставился на её грёбаную ногу?
А Грейнджер опять смотрела — он чувствовал, как её взгляд буравчиком раздражает кожу лица.
Блять, что происходит? Она таращилась на него из-за угла, пока он не заметил её. Теперь они уже с минуту молча стояли друг напротив друга и ждали… чего?
Драко ощутил новый приступ раздражения. Эта хренова дрянь бесила его, даже когда молчала.
— Что ты делала на лестнице?
Грейнджер вздрогнула. Малфой почти ощутил колебание воздуха. Почувствовал, как под кожей начинает колоть. Снова. Снова эта злость от повисшего молчания, которой Драко не мог дать блядский выход.
Зубы сжались. Прошла ещё минута тишины, примерно.
— Что ты. Делала. На грёбаной. Лестнице? — повторил, чувствуя, что если не скажет что-то сейчас же, то просто разорвётся от ярости. Не отрывая глаз от камина, ощущал, как ускоряется дыхание, пока Грейнджер с вызовом поднимает голову и облизывает губы.
Он приковался взглядом к каменной кладке и начал медленно считать выложенные полукругом кирпичи. Два. Четыре. Шесть…
— Спускалась в гостиную.
Семь, восемь…
Дрянь.
— Не ври, грязнокровка.
— Да ты способен хоть на что-то кроме вечных оскорблений, Малфой? — воскликнула вдруг, всплёскивая руками.
Наверное, это и развернуло его лицом к ней. Выкинуло руки из карманов, сжав их в кулаки. В глотке словно разорвался нервный клубок.
— Херня, Грейнджер! Ты такая херня. Одно твоё присутствие пачкает, — выпалил он, ощущая лёгкий отголосок облегчения в груди. — Это ты не способна больше ни на что, кроме самоудовлетворения на лестнице, подглядывая за мной, — и скривился, глядя в застывшее в немом изумлении лицо перед собой.
Здесь было противно находиться. Хотелось либо убрать отсюда её, либо себя. Второе стало казаться куда реальнее. Поэтому он резко развернулся, направляясь к двери. Сейчас ему нужен Блейз и его всепонимающий взгляд. Пэнси и её блядские-во-всём-виноватые туфли.
— Фу! — голос Гермионы вмиг сорвался на крик, догоняя Малфоя. — Да что ты несёшь, идиот?! Не смей даже предполагать подобное! Это… это гадко.
Слова стальными шариками ударились о его спину и плечи, падая к каблукам начищенных туфель. Драко медленно развернулся. А затем внезапная ухмылка растянула его губы.
Гермиона чувствовала, как жар заливает её щеки. Унижение. Смущение. Злость. От этих эмоций у неё начинали трястись руки.
— Гадко? — и вдруг Малфой посмотрел прямо на неё. В глаза. Не мимо, как обычно.
Сердце остановилось на какой-то момент. Малфой будто коснулся взглядом оголенного нерва где-то в её позвоночнике, отчего по спине пробежали мурашки.
