Скорее, по привычке, конечно. Полежала немного с закрытыми глазами, вспомнив, что сегодня воскресенье и можно выспаться, однако сон отказывался возвращаться к ней. И хорошо, подумала, садясь и ёжась от утренней прохлады. Ей снилось что-то, от чего голова казалась теперь невообразимо тяжёлой.
К чёрту такие сны.
Девушка встала, потягиваясь и оправляя рубашку. На секунду прислушалась. Наверное, это уже вошло в привычку — прислушиваться, чтобы знать, не бродит ли в соседней комнате Малфой. Что вряд ли, конечно — не поднял бы он свою аристократичную задницу с постели в такое время, да еще и в выходной.
Пусть проспит поход в Хогсмид к чертям собачьим.
Так ему и надо.
Усмехнувшись своим по-детски мстительным мыслям, она прошлепала босыми ногами в ванную, покосившись на дверь, ведущую в спальню слизеринца. Ей вспомнился недавний инцидент с Пэнси, и в щеки бросилась кровь. Не дай Мерлин он узнал бы об этом. Всю свою жизнь Гермиона выслушивала бы подколы от него лишь на эту тему.
Чувствуя привычное раздражение, что уже с утра в её голове столько Малфоя, она подошла к раковине, заглядывая в зеркало. Растрепана ещё больше, чем обычно. Нужно поскорее приводить себя в божеский вид. Только буркнув ставший привычным Коллопортус, запечатавший дверь в спальню Малфоя, Гермиона умылась и вычистила зубы. Затем разделась и встала под горячие струи душа, прикрывая глаза и мурлыча какой-то незатейливый мотивчик себе под нос, думая о том, что совсем скоро ни одной лишней мысли не будет в голове — она будет распивать сливочное пиво с Гарри и Роном. Только сейчас она поняла, как сильно соскучилась по ним.
Просто сидеть и болтать.
Обсуждать очередную глупую попытку Симуса и Лаванды быть вместе, очередное наказание от Снейпа для Невилла, в очередной раз видеть противные слизеринские рожи за соседними столиками и отбивать их заносчивые шуточки. В Хогсмиде всё было проще. Даже со слизеринцами — там каждый отдыхал. Их подколы и попытки кусаться воспринимались иначе. Проще.
В Хогсмиде все занимались своими делами. Это было чем-то вроде нейтральной территории, где если и перебрасывались руганью, то больше из вежливости, чем потому, что так хотелось.
Гермиона как раз наносила на волосы шампунь, когда услышала грохот кулака по двери и подскочила на месте, едва не выронив из рук флакончик.
— Грейнджер, твою грёбаную мать, сколько можно распеваться?!
Судя по хриплому голосу, она его разбудила, задумавшись и неосознанно повысив громкость своих песнопений. А судя по интонации, Малфой не любил, когда его будили. Она с тяжёлым вздохом принялась смыливать волосы, решив, что разумнее будет промолчать, ведь если день начался со слизеринца, значит, и пройдёт он через задницу. Ведь настроение испортить куда легче, чем снова поднять. Тем более, если его портит этот кретин. У него же просто дар на подобные…
