– Почему? – тупо спросил Роман.
– Потому, что уже сошел, – Кожура свистяще захихикал. – А вам всем это еще предстоит. Но знайте, что правильно сойти с ума это большое искусство.
– Вообще-то, если точнее сказать, ты дурак, а не сумасшедший. Разницу понимаешь?
– Сам дурак.
На том беседа завершилась. Кожура резко сник, понуро склонив голову. Через пару минут его глаза закрылись, а нижняя челюсть расслабленно отпала. Вид он обрел во сне крайне дебильный.
– Жрать охота, – Роман посмотрел по сторонам. – Где бортпроводница? Почему нам не разносят ланч?
Я достал из вещмешка банку тушенки, сорвал за кольцо крышку и пальцами подцепил жирный кусок мяса.
Роман последовал моему примеру.
– Смирно!!! – раздался ни с того ни с сего истошный вопль Сукорюкина. Сержант резко подскочил на тюфяке и ошалело закрутил головой по сторонам.
Кожура проснулся и тупо вскинул голову.
– Приснилось что-то, товарищ сержант? – участливо спросил кто-то из новобранцев.
Сукорюкин только головой тряхнул и отмахнулся.
– Приятных вам снов, товарищ сержант.
* * *
Позади почти пять часов полета. Моя задница задеревенела на этой скамье окончательно, а позвоночник превратился в осиновый кол.
Кожура навалился на меня плечом и храпит мне в ухо. Пытаюсь его оттолкнуть, но он вновь и вновь тяжелым мешком падает на меня.
Роман сидит молча. Взгляд его отрешен.
Справа изредка слышится пьяный гогот. Сукорюкин спит, и некоторые новобранцы, пользуясь отсутствием должного контроля с его стороны, все же набрались до кондиции.
Самолет мощно качнуло раз, другой. Заложило уши. Похоже, что началось снижение.
Сукорюкин проснулся, приподнял голову и тупо смотрит по сторонам.
– Вставай! Хватит дрыхнуть! – я толкаю Кожуру плечом.
– А? Что такое? Какие санитары?! – вскрикивает он.
Касание колесами посадочной полосы. Рев двигателей на реверсе. Торможение. Остановка.
Двигатели стихли.
Брюхо самолета распахнулось, и в его нутро хлынул яркий дневной свет.
– На выход! – скомандовал Сукорюкин.
Выходим из самолета по пандусу, жмурясь от яркого солнца.
Я осмотрелся по сторонам. Мы на летном поле. Вокруг десятки разных самолетов. Вдали распласталось здание аэропорта, но вид у него иной, нежели аэропорт «Пулково» с его стеклянными световыми фонарями. Здешний аэропорт – это монументальное сооружение, напоминающее собой мощную гранитную крепость. Наверху этой крепости красуется объемная белая надпись: «Ленинград – город герой».
К Сукорюкину подходит капитан в черной летной форме.
