Всего каких-то четыре часа в небе и они уже были в Барселоне. Лерка чуть не плакала от переполняющих её эмоций. Она никогда не встречала людей, которые вот так запросто готовы были исполнить её заветную мечту, с таким духом авантюризма вдруг бросить всё и улететь в другую страну на несколько часов, чтоб потом впопыхах вернуться обратно. Но сколько эта радость будет помниться? Разве столько же, сколько радость от очередных купленных сапог? Нет. Это воспоминание точно останется на всю жизнь, как что-то забавное, пугающее, но оттого интересное, как что-то такое, что поселится в сердце, и в трудную минуту будет светить оттуда тёплым лучиком.
Из-за разницы в часовых поясах время будто бы замедлилось.
— Ух ты, здорово как! — глазела по сторонам Лерка, крепко сжимая руку своего героя, — это бульвар Рамбла — длиннющая пешеходная улица, — объясняла она, словно экскурсовод, хотя сама тут никогда не бывала и лишь читала о Барселоне да рассматривала картинки.
Они гуляли по ночному пьянящему ароматами городу и просто радовались жизни, природе, людям, зданиям. Маленькие ресторанчики, голые снизу и густо опушённые ярко-зелёной шевелюрой сверху деревья, выпирающие балкончики на домах, которые больше напоминали музеи, замершие в причудливых позах скульптуры, остывшая шероховатая брусчатка под ногами, почему-то сплошь приветливые и довольные жизнью лица не спящих туристов, а иногда и местных… всё слилось в единую феерию, но при этом в душе царил покой.
А потом, конечно же, захотелось ближе к морю.
Средиземное море нежно щекотало берег, воздух пах рыбой и почему-то хвоей, хотя скорее это был просто запах свежести. Они уселись прямо на песок так, чтобы при этом не намокнуть от накатывающих волн, шепчущих признания: «Te amo!.. Me haces feliz…»
В это время года купальный сезон уже закрыт, и желающих искупаться, конечно же, не нашлось. Несмотря на темноту, на пляже было весьма оживлённо: кто-то делал фото, ярко светя вспышкой; кто-то мирно прогуливался; кто-то бегал с собакой, кидая ей фрисби; кто-то, как и они, сидел и негромко общался. Никто друг другу не мешал и не нарушал хрупкую идиллию.
— Лер, а ты можешь придумать мне красивую историю любви, когда я вернусь обратно? — посмотрел на неё Захар серыми, как барселонская ночь, глазами.
— Если б можно было уговорить фею не превращать карету обратно в тыкву, то и ничего придумывать было бы не нужно… — грустно улыбнулась она и вздохнула.
Лерка пододвинулась к нему ближе.
