– Малышка, – услышала я вкрадчивый голос, и зимний холод, забравшийся под жакет, ледяными пальцами коснулся позвоночника. На минуту, на одну минуту я забыла о толстяке. Но он не забыл обо мне.
Я повернула голову, и все перестало иметь значение. И бегущие вниз по улице люди, и гвардеец, которому Жоэл заламывал руку, и пробирающий без куртки холод. Все, кроме горячих пальцев Криса и направленного прямо в лицо дула.
Второй метатель толстяка – второй заряд.
Две секунды, и нас с Оуэном обсыплет «сухим огнем». Кристаллы воспламенят все, чего коснутся, все – и камень, и железо, и плоть. Я вспомнила катающегося по земле сквайра и его крики. В голове билась одна мысль – только не это.
Руки Криса сжались, я почувствовала рывок, и в следующий момент уже покатилась по земле, загребая грязный снег, вскрикнула, подняла голову, ища глазами парня с метателем и стоящего почти напротив него рыцаря.
Толстый палец коснулся курка.
Девы, только не он! Я не хотела… не могла видеть его смерть. И не могла не смотреть.
Кольчуга, длинный, подбитый мехом плащ, черные высокие сапоги, шпага у пояса, нож, метатель в кожаном креплении на бедре, овальная бляха патрульного у горла, короткие темно-русые волосы, на которые с бездонного серого неба падали снежинки. Крис успел отбросить меня, но не успел уйти с линии прицела сам, остался стоять вполоборота к переулку.
Все, что у него было, – это две секунды. Два удара сердца.
Боек ударил по капсюлю…
«Сухой огонь», так похожий на песок, легкий и подвижный. Даже если я выпущу навстречу «веер изменений», каждую крупинку перехватить не получится.
Энергия выстрела меняет магическое стекло, превращая его в хрупкую яичную скорлупу, тогда как сферой можно жонглировать. Ломкий, словно снежинка, шарик рассыплется, едва соприкоснувшись с препятствием. Или это не так? Так, но… Энергия – это ведь тоже препятствие, вернее, из нее можно создать препятствие.
Теплое дыхание сорвалось с губ облачком пара.
Бесшумная сфера отправилась в свой последний полет…
Я даже не стала поднимать руку, так и осталась стоять на четвереньках, в неудобной позе – на привычные жесты не было времени. Не было мыслей о неудаче. Был миг и «зерна изменений», которые я бросила не целясь.
Если нельзя воздействовать на оружие, нельзя воздействовать на заряд, нельзя – на держащую его руку, то что остается? Остается цель и мир вокруг. Воздух, который движется, стоит нам только вдохнуть или выдохнуть. Ничего не возникает из ничего, и это движение можно изменить, почерпнуть силу и…
