– Прошу прощения за ночной инцидент, леди Астер, – извинился отец Гэли, провожая нас к черному лакированному экипажу, запряженному белоснежной четверкой лошадей. – Буду рад видеть вас нашей гостьей на празднике Зимнего танца Дев.
– Благодарю, – ответила я, поправляя пояс с ингредиентами. Справа – «сухой огонь», «слюна тритона» и «едкий сок росянки». Слева – «красящий лед», «хлопья тумана» и «паутина». Значок ученицы Магиуса занял полагающееся место на куртке.
Гэли отвернулась от окна, за которым проплывали засыпанные снегом улицы Льежа, неодобрительно покосилась на шеврон и в очередной раз вздохнула.
Экипаж оставил позади сады, обогнул исторический центр Льежа, едва разминулся со встречной каретой у управы, проехал мимо казначейства, рядом с которым стояло два мобиля, и остановился напротив Эрнестальского золотого банка.
– Мы еще погуляем, – пообещала я подруге, распахнув дверцу. – И, может быть, уговорим твоего отца показать «Око Дев».
– Он будет рад узнать, что еще может чем-то заинтересовать молодых леди, – кисло улыбнулась девушка, откидываясь на подушки.
Привратник распахнул отделанную бронзой дверь. Я ступила в царство позолоты и вензелей, где всегда пахнет бумагой и крепким табаком. Эрнестальский банк переехал в Льеж, после того как овдовевшая столица лишилась князя.
Что определяет нашу судьбу? Поступки? Намерения? Где та грань, преступив которую уже нельзя вернуться? Не знаю, но, ступая по гулким плиткам из лирийского мрамора, вряд ли я могла понимать, что все пути уже отрезаны.
– Графиня Астер, – представилась привставшему из-за стола клерку. Тот скользнул взглядом по значку. – Ивидель Астер. Мне нужна новая вексельная книжка.
– Сей момент, леди. – Он с поклоном удалился за конторку.
Через две минуты на стол передо мной легла книжка. На черном кожаном переплете красовался оттиск змеи, раздувающей капюшон, – герб Астеров. Под испытующим взглядом клерка я открыла книжку и коснулась первого листа, на нем тут же проступил зеленоватый отпечаток пальца. В таких делах папенька никогда не экономил. Магически измененная бумага признала меня. На этих листах сможет сделать запись только тот, в ком течет кровь Астеров.
– Лимит? – уточнила с тревогой.
– Без изменений, – учтиво ответил клерк, тщательно скрывая удивление.
Ведь он не знал про спаленный корпус. Я до последнего ждала от отца гневного послания, а когда не дождалась, вместо облегчения почувствовала тревогу. Надеюсь, в Кленовом Саду не случилось ничего, что могло отвлечь папеньку от отплаты счетов?
