— Да. Клавдия ни о каком несчастном случае не помнит. Значит…
— Значит, это не несчастный случай?
— Надо дать задание Димке, вдруг да и найдет что-нибудь, связанное с этим местом. Кстати, ты заметил, в доме Зиновьева нет ни одной фотографии — ни жены, ни дочери, ни внучки?
— Ни его самого. Далеко не все любят окружать себя родными лицами.
— Пожилые люди обычно сентиментальны.
— Явно не его случай.
Вернувшись в гостиницу, мы устроились на веранде. Пырьев обретался тут же. Завидев нас, начал разглагольствовать о предстоящей рыбалке. Софья не показывалась, похоже, постоялец успел ей изрядно надоесть. Ее сына тоже не было видно.
Довольно скоро мы оказались в своем номере. Вадим отправился в душ, а я позвонила Димке.
— Будет к тебе приставать, пошли его к черту! — неожиданно сказал он, когда я собиралась с ним проститься.
— Мы не первый раз ночуем в одном номере, и ему в голову не приходило ко мне приставать.
— Это раньше. Тогда был Джокер, Вадим всегда его слушал. Сейчас Джокера нет. И он обязательно воспользуется ситуацией.
— Тогда я пошлю его к черту.
— Очень на это надеюсь.
— Не слышу оптимизма в голосе.
— Ладно, спокойной ночи! Найду что-то интересное, сразу сообщу.
Вадим появился из ванной в одних шортах. Я могла вдоволь любоваться бицепсами, трицепсами и кубиками на животе. Наверное, для любой девушки это искушение, однако в тот момент я была скорее раздосадована.
Вадим взглянул с усмешкой, точно спрашивал: «Как я тебе?»
— Димка советовал послать тебя к черту, — сообщила я, торопясь занять его место в ванной.
— Лучше бы он сам туда отправился, — фыркнул Волошин.
— Имей в виду, лимит на дурацкие поступки у меня уже исчерпан, — я захлопнула дверь и досадливо вздохнула. Досада относилась к тому факту, что Воин продолжал давнюю игру в соблазнение. Хотя кто знает, может, это вовсе не игра? Главное — не обострять ситуацию и делать вид, что я все это не воспринимаю всерьез.
Когда я вышла из ванной в мешковатой пижаме и с полотенцем на голове, Волошин лежал на диване, прихватив подушку с кровати и укрывшись покрывалом. Диван ему был коротковат, ноги покоились на подлокотнике.
— На диване лучше мне спать, — заметила я.
— Не мешай геройствовать.
— Глупость это, а не геройство. Перебирайся на кровать вместе с покрывалом и подушкой. Мы уже спали в одной постели, и мир не рухнул.
— Боюсь, это будет серьезным испытанием, — заметил он, но на кровать перебрался.
— Спокойной ночи, — сказала я, выключая свет.
