В самое сердце | страница 11
— Он человек. А люди смертны.
— Согласись, он необычный человек, то есть совсем-совсем необычный.
— Ага. Мастер пудрить мозги, — проворчала я.
— Значит, у тебя никаких сомнений? — с обидой спросил Вадим.
— В его человеческой природе?
— В том, что он погиб?
Теперь мы смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде была сумасшедшая надежда. Меня так и подмывало рассказать о письме. Оно совсем не значило, что Бергман каким-то фантастическим образом спасся, но надежду, безусловно, давало. Я представила, как расскажу ему, и мы вместе все обсудим, поддерживая в себе веру в то, что Бергман вернется, и будем ждать. Ожидание может быть томительным, но это все же лучше беспросветного отчаяния. Не знаю, что меня остановило в этот раз.
— Кто у нас Воин? — вздохнула я. — Вот и скажи: каковы его шансы?
Вадим ничего не ответил, вместо этого пожал плечами и направился к двери.
— Как-нибудь справимся, — буркнул он, шагнув за порог.
А я кивнула, пробормотав себе под нос:
— Как-нибудь.
Завтракали мы вдвоем с Димкой. Лионелла сообщила, что Вадим умчался из дома часов в восемь. Устроились мы в кухне, против чего Лионелла не возражала, и это было единственным послаблением с ее стороны. Я как-то предложила и вовсе сюда перебраться и удостоилась такого взгляда, что тут же язык прикусила. Бергмана нет, но в его доме все должно оставаться неизменным. В том числе торжественные приемы пищи под бронзовой люстрой.
— Воин теперь у тебя ночует? — осведомился Димка, когда Лионелла ненадолго покинула кухню.
— Он пробыл у меня минут десять, — ответила я как можно спокойнее.
— Да? Зашел пожелать спокойной ночи?
— Зашел спросить, нет ли у меня напрасных надежд.
— Что ты имеешь в виду?
— Смерть Джокера, разумеется.
— Постой, — нахмурился Димка. — Вадим считает, у него был шанс спастись?
— Этого он не сказал, но наверняка хотел услышать нечто подобное от меня. По-моему, он не может смириться, как, впрочем, и я…
— Я всегда думал, Воин из нас самый… здравомыслящий? — не найдя подходящего слова, Димка закончил фразу с вопросительной интонацией.
— Оказалось, это не так, — пожала плечами я. — Если хочешь мое мнение… я не верю, что он погиб. Не хочу верить и не верю. Кто знает, что у него на уме? Может, хотел посмотреть, как мы справимся?
— По-твоему, это просто нежелание принять очевидное?
— Думаю, нам стоит заняться работой.
Вадим вернулся часа через полтора. Мы в это время сидели в гостиной, Димка — уткнувшись в ноутбук, я пялилась в окно. Услышав шаги, мы дружно повернулись. Вадим вошел, как всегда деятельный, что-то насвистывая.