— Ну, а вы кто, сударь?
— Ре. Редгорд. Барон с Запада..
— Понятно, — Катрина мягко обогнула их и пошла к Твердыни. Окликнуть ее уже ни у кого не хватило сил. Она исчезала будто дымка предрассветного тумана в первых лучах солнца.
Старейшина поморщился и прикрыл глаза, стараясь от самого себя скрыть накатившиеся слезы. Эти воспоминания не даставляли ему особой радости. Особенно, если знать, что было потом…
* * *
— Всем! Всем! Всем! Слушайте и не говорите, что не слышали! Новый указ старейшины Верховного Совета Редгорда! — глашатай спрыгнул с лошади и стал посреди базарной площади на какую-то повозку, чтобы казаться выше и величественнее, под стать оглашаемому событию. — Именем Верховного Совета Старейшин Рура, за преступления перед страной, за попытку государственной измены клятвапреступница Твердыни, своего монаршего миропомазания, наша королева Виктория Первая дочь Эварда Мудрого Пятого приговаривается к смертной казни через повешание на Башне Смерти! Казнь состоится завтра в полдень!
Глашатай слез с телеги и оседлал своего коня. Шумный базарный народ стал сразу же сбиваться в кучки и обсуждать такое событие.
— Да, кум, жестоко с нашей Викторией обошлись…
— Энто что, вот говорят, что она любовница этого самого Валтасара и хотела ему нашу Твердыню на блюдечке с голубой каемочкой преподнести в день свадьбы!
— Тю… Да хто ж такое говорит! Струсила она просто, сбежать хотела, бросив страну на поругание недругам. Хорошо раскусили вовремя ее, змеюку подколодную!
— Твоя правда!
— А все же при ней добро было…
— Добро то добро, тильки дворянам, да прочим богачам, а нам трудовому народу дыхнуть нечем было…
— Да… Теперь, братцы заживем!
Услышав такие разговоры на площади, Одиссей стиснув зубы хотел бросится на обидчиков своей королевы, но твердая рука Алкасара легла ему на плечо, не дав наделать глупостей. Они смешались с толпой и подошли к небольшой палатке, около которой их уже ждали Зуб и Суворов.
— Почему ты не дал мне вступиться за честь моей королевы, — гневно сверкнув глазами зло прошипел карлик, — я убил бы их всех. Они не достойны дышать!
— Виктории ты так мало чем поможешь… Мы полезны будем ей, когда будем на свободе, а не за решеткой. Тем более это люди без чести и достоинства… Что их слушать?
Одиссей отвернулся, тяжело вздохнув.
— Так что там говорили? — Зуб внимательно поглядел на колдуна. — Мы стояли тут в отдалении ничего не было слышно… Такой гам!
— Да, что объявил глашатай? — поддержал благородного разбойника Суворов.
