«Ничего, мы еще встретимся», — без тени сомнения, успокоил себя Леонар. Уж он устроит эту встречу. Некромант, правда, еще не решил, с какой именно целью: закончить начатое сегодня, проучить мерзавку или получить то, что он по праву считает своим. Возможно, все сразу.
Загадочная Нимаэль…
Как жаль, что Леонар не терпел лживых женщин. Ему по горло хватало подхалимов в окружении. Готовых пойти на что угодно, лишь бы получить расположение будущего императора.
Но врунишка Нимаэль зашла дальше всех в своем вранье.
Цену артефакта на своей шее девушка определенно знала, раз ради его сохранения была готова удовлетворить нескромные капризы принца. А еще пыталась давить на жалость — наследством матери. Какая дешевая уловка! Не говоря о том, что некроманты не ведают жалости.
Леонар точно знал, что такой коготь существует в единственном экземпляре. Ведь долгое время этой артефакт принадлежал императорской семье. Пока отец не подарил его своей возлюбленной.
Молодой принц усердно перебирал в памяти имена, пока не вспомнил женщину, которую никогда не знал.
Лорейн Ивгард.
Давняя история, до сих пор бросающая тень на действующего императора. Столько времени прошло, а эта женщина жила в его сердце, отравляя семью Леонара вот уже двадцать лет. Ревность матери, рвущая душу тоска отца и бессилие сына что-либо исправить. Женщина, которой давно нет в живых, незримо присутствовала в каждой семейной встрече. Ее отказ стать императрицей, бесценный подарок владыки и трагичная кончина, раз и навсегда лишившая отца Леонара шанса завоевать любимую.
Ним могла врать кому угодно про коготь, но только не Леонару. Лорейн Ивгард не оставила после себя детей.
— Ничего, — еще раз повторил юноша. Он точно знал, что получит то, что принадлежит ему по праву.
Выходные закончились быстро, вероятно по причине того, что я старалась не покидать своего сарая и все силы положила на то, чтобы забыть события прошедшего бала.
Отец Тьмы, как же это было сложно сделать!
Я целовалась с некромантом. Да не просто с каким-то там, а с самими Леонаром Альвисом. Обычно подобные фразы звучали из уст первокурсниц с неописуемым восторгом. В моих же мыслях тон оставался пренебрежительно жалким. Жалость я, понятное дело, испытывала к себе. Леонару-то что сочувствовать? Он в очередной раз получил свои пять минут славы. А мне от этой истории отмываться до конца жизни. Потому что я точно пыталась это сделать на выходных. Но сколько бы я ни терла свою кожу, распаривая ее в воде, у меня не получалось избавиться от ощущения, что Леонар все еще на мне.
