На подоконнике, тесно уставленном цветами, стоял на высокой подставке красный амариллис - гордость и радость Даримы. Эту луковицу она добыла у кого-то из жильцов, заботливо выхаживала её, давала отдыхать в осенние месяцы и не забывала поливать в жару. Луковица выросла и расцвела. За окном лежал сугроб. Серебряный морозный узор, тронутый розовыми искрами, светился по краям стёкол. А красные лепестки амариллиса пламенели под лучами заката. Зина рисовала этот цветок, старательно подбирая и смешивая краски. Ей так хотелось передать красное сияние этих лепестков, их атласную свежесть, их узенькие чёрные тычинки, доверчиво и мило глядящие из раскрытых чашечек…
- Получается… - шёпотом, словно боясь спугнуть то, что возникало под рукой Зины, сказала Фатьма. - Ой, Зиночка, получается!…
Зина, не отвечая, вся охваченная неспокойной радостью творчества, ловила кисточкой отсвет солнца на лепестках, ловила и торопилась, потому что солнце это становилось всё бледнее и бледнее…
Дарима и Фатьма жили в дворницкой, в маленьком домике, который стоял, прижавшись к высокой кирпичной стене соседнего дома. У них были свои сени, своё крыльцо, свой палисадник под окнами. Снежные кусты сирени дремали у самых окон, погружённые в неподвижность зимнего покоя.
Кто-то вдруг пробежал мимо этих кустов. Хлопнул дверью, загремел оставленной в сенях лопатой. Фатьма проворно соскочила со стула и выбежала в кухню: кто там явился?
Явился Антон, подрумяненный морозом и с застывшими слезинками на глазах:
- Зина у вас?
- У нас, Антон! - Фатьма тотчас принялась раздевать парнишку. Иди скорей, приложи руки к печке, у нас печка тёплая!
- Ты как хвост у меня, Антон, - сказала Зина, увидев брата. - Куда я, туда и ты.
- Да-а… - проворчал Антон и шмыгнул носом, собираясь заплакать. - А если она цветок но отдаёт!
- Цветок?
- Ну, мой цветок! Я его в школу обещал… Мне ещё мама дала. А она не отдаёт!…
Закатное небо погасло. Тёплые отсветы в комнате исчезли, красный цветок потускнел. Зина положила кисточку.
- А нельзя, если в школу не нести? - осторожно спросила Фатьма.
- Нельзя! - твёрдо ответила Зина. - Он обещал.
- Я обещал, когда будет расцветать… - Антон захлюпал носом, - а вот он уж и расцветает. И мама говорила… А она теперь не отдаёт!…
- Это кто такой здесь сырость разводит? - послышался весёлый голос Даримы.
Она вошла свежая и румяная, стряхнула иней с платка, зачесала гребёнкой чёрные вьющиеся волосы.
- Это ты, Антон, сырость разводишь? Что с тобой случилось? Ах ты, снегирь краснощёкий!
