— Любители легкой наживы. Вы конченые люди! Ты что-то сказал про жену и дочь?
— Да! Там! В нашем убежище. И еще жены и дети тех парней, которых ты убил!
— Что прямо у каждого по жене и ребенку? — усмехнувшись спросил Алексей.
— Нет. Только у троих! Если ты убьешь меня, то через несколько дней у них кончиться еда, и они умрут.
— Ты кажется настолько глупый, что ничего не понимаешь! Я не стану убивать тебя. Смерть — это слишком просто. Ты будешь долго мучиться. Я тебе обещаю…
Раненый Серега пытался что-то объяснить Смирнову, чтобы он его отпустил, но тому было уже наплевать, и встав, он ударом ноги лишил его сознания.
Через пять минут, они погрузили раненого стрелка в багажник стоящей неподалеку легковушки, предварительно хорошо его связав. Смирнов не стал приводить его в сознание, и просто захлопнул крышку, а затем направился в сторону леса.
— Дядь Лёш, а мы с ним не слишком жестко? Все-таки у них же дети! — спросил Егор Смирнова, шагая рядом с ним.
— Даже если он сказал правду, и они реально существуют. Мы уже ничего не в силах сделать. Они сами решили свою судьбу.
— А почему люди стали такими? — с грустью спросил мальчишка, — Нас ведь и так мало! Зачем убивать друг друга?
— Тут все просто. Отсутствие закона порождает преступность и беспредел. А выживают, как правило, сильнейшие…
— Я понял. Дядь Лёш, мне что-то есть сильно захотелось! Дойдем до леса, привал устроим?
— Обязательно. Отдохнем пару часов, и снова в дорогу. Нам с тобой предстоит долгий путь…
«В две тысячи седьмом году, я уехал на обучение в Новосибирск. К родителям, в родной Златоуст, ездил довольно редко, один-два раза в год. Обучаться в академии ФСБ мне очень нравилось, хотя это было довольно сложно. Уровень языковой, математической, юридической и физической подготовки, здесь был на очень высоком уровне. В академии преподавали легендарные личности, о которых к сожалению, у меня нет времени рассказывать, но скажу одно, почти все из них были удостоены звания Героя Советского Союза и Героя России. Многие предметы нам преподавали в особых кабинетах, туда нельзя было вносить не листка ни ручки. Все, что там до нас доносили, было под грифом „секретно“.
Каждый день служба в Академии начиналась с семи утра, и продолжалась до позднего вечера. Да-да, я не оговорился, именно служба, а не обучение. Так-как дороги назад, уже практически не было. Такие загруженные и насыщенные дни, создавали очень сильный эмоциональный и физический прессинг.
