– Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты меня встретила! – с набитым ртом принялся хвастаться собеседник.
Гончей совершенно не хотелось слушать треп нового знакомого, и она перебила его.
– Снаряга у тебя хоть нормальная? В ней наверх-то можно выходить?
Чтобы найти и спасти пропавшую дочь, нужно было самой остаться в живых, поэтому собственная безопасность вновь вышла на первый план.
– У меня все – высший класс! – заверил спутницу проводник. – Во! Видала волыну?
В доказательство своих слов он выложил на стол пистолет, с которого успел открутить глушитель.
– «Беретта»! Итальянская! Из-за границы привезен, еще до большой войны. Такой – на все метро один!
Никакого отношения к известной оружейной фирме продемонстрированный пистолет не имел. Это был восемнадцатизарядный «Грач», изготовленный на ижевском оружейном заводе, что подтверждала заводская эмблема на рукоятке. Но, в отличие от Гончей, хозяин пистолета не знал, что означает вытесненный знак, и, по своему обыкновению, решил прихвастнуть.
– Фюрер в Рейхе как-то прознал, что у меня есть такая редкость, и давай упрашивать: продай да продай! Не сам, конечно, – любовницу свою прислал, Валькирию. Слышала, наверное? Как она меня обхаживала, ты бы видела! Что хочешь, говорит, со мной делай, только уступи свою пушку, а уж я тебя отблагодарю.
Рассказчик закатывал глаза и облизывал губы, демонстрируя уловки соблазняющей его женщины, и Гончей требовалось немало усилий, чтобы сдерживать рвущийся изнутри смех. Если бы хвастун только знал, что сидит напротив героини своего рассказа. Впрочем, признайся слушательница, что она и есть легендарная Валькирия, собеседник, скорее всего, ей не поверил бы.
– Ну и как, отблагодарила? – съязвила Гончая, но рассказчик не заметил подначки.
– Это я ее отблагодарил! – гордо заявил он. – Так она после этого пристала ко мне, как собачонка. Теперь, говорит, я твоя навеки. Еле отделался.
Девушка беззвучно усмехнулась.
– Тебя как звать-то, герой-любовник? – спросила она.
– Меня-то? Гулливер!
После этих слов она уже не сдержалась и в открытую прыснула смехом. Коротыш больше походил на лилипута, чем на Гулливера.
– Ты… – Гулливер даже задохнулся от возмущения. Очевидно, это была для него больная тема. Его раскрасневшаяся от самогона физиономия еще сильнее налилась кровью. – Ты сюда жрать пришла или языком чесать?! Вот и жри молча! Доедай свои грибы, да двинем. Мне с тобой некогда рассиживаться.
Гончая проглотила улыбку, чтобы не злить будущего спутника, и еще быстрее заработала ложкой.
