– Нашла.
– Но не убила? Я не слышал выстрелов.
Гончая кивнула.
– Он сказал, что моя дочь жива, и обещал помочь спасти ее.
– Ты веришь ему?
Она зажмурилась. Перед ее мысленным взором замелькали разные выражения Майкиного лица: радость, испуг, удивление, отчаяние и надежда.
– Я не знаю, – призналась девушка, не открывая глаз. – Но если есть хотя бы малейший шанс, что моя девочка жива, я его использую.
– Она жива, – уверенно сказал отец Ярослав. – Иначе зверь не ворвался бы сюда, чтобы помешать тебе найти ее.
«А может, он просто хотел есть?» – мысленно ответила Гончая. Но что-то мешало поверить в такое объяснение. Ведь змеекрысы действительно не забирались прежде на Театральную. Никто из местных раньше даже не подозревал о существовании таких тварей.
* * *
Лола изумленно вытаращила глаза, когда Гончая в обнимку с шатающимся окровавленным незнакомцем ввалилась к ней в гримерку.
– Кто это? Почему он весь в крови? Что ты делаешь?! Он мне все перепачкает! – затараторила возмущенная актриска. От ее первоначальной приветливости не осталось и следа.
Не обращая внимания на причитания «подруги», Гончая уложила отца Ярослава на пол. Все свои силы священник растратил на бесполезные разговоры, поэтому большую часть пути до Лолиной гримерки Гончей пришлось тащить его на себе. Но благодаря проглоченным чудо-таблеткам она справилась с этим без труда и даже не устала. Зато сам отец Ярослав настолько ослабел от потери крови, что уже не мог ворочать языком.
– Толстая Жанна по-прежнему девчонок лечит? – спросила Гончая. – Давай ее сюда.
Лола даже не сдвинулась с места. Вместо этого она уперла руки в бока, приняв позу опытной скандалистки, и заголосила:
– Сама его к ней тащи! Врываешься без спроса, да еще с каким-то бродягой! Берешь мои вещи!.. А-а! Что ты сделала с моей сорочкой?!
Актриска наконец разглядела, во что превратилась ее любимая комбинация. Смазливое личико сморщилось от обиды.
– Сто пулек.
– Сто? – утешить Лолу было легко. – Но с Жанкой сама расплачивайся. Только ведь она по женским…
– Швы накладывать умеет – значит, справится, – ответила Гончая. – Давай, зови.
Несмотря на располневшее тело и приобретенный с годами цинизм, Толстая Жанна, или просто Жанна, была мастером своего дела. Никто не знал, кто она по профессии – медсестра, акушерка или гинеколог. На вид ей можно было дать лет сорок, а то и меньше. Гончая подозревала, что до войны Жанна вообще не успела поработать по своей специальности. Но в театральном притоне ее знания пришлись как нельзя кстати. Исключительно благодаря стараниям этой женщины и ее легким рукам близкое общение актрисок с разномастными поклонниками обходилось для местных шлюшек без серьезных последствий в виде затяжных изнурительных болезней и нежелательных беременностей. Даже неизлечимые пациентки умирали у Жанны быстро и без мучений.
