– С неделю как.
– А у девчонок из кордебалета она откуда?
– У шлюшек этих? – с видом возмущенной добродетели переспросила Лола. – Кобель очередной подарил.
– На вид лет сорок – сорок пять, среднего роста, упитанный, но не толстый, волосы мягкие, тщательно расчесанные, лицо круглое, руки холеные… – начала перечислять приметы внешности Стратега Гончая, но Лола внезапно перебила ее.
– Точно! Девки его так и зовут – Холеный. Ты что, знаешь его?
– Встречались. Давно он приходил?
– Да он почти каждый вечер заявляется. Вот и сегодня ночевал. Сам с девками запрется, а под дверью два лба здоровенных с ружьями караулят.
Гончая задала следующий по важности вопрос:
– Холеный всегда одних и тех же девчонок снимает или разных?
– А я почем знаю? Ко мне как-то клеился, да я отшила! – резко ответила Лола и отвернулась.
По изменившейся мимике и особенно внезапному перепаду настроения рассказчицы Гончая сразу поняла, что та врет. Осталось неясным, в чем заключается ложь: в том, что Стратег клеился к ней, или в том, что она его отшила. Но сейчас охотницу за головами интересовало другое.
– Сегодня опять придет?
Осведомительница пожала плечами.
– Наверное, если ничего не случится.
* * *
«Вчера здесь стояли шум и гам. Сегодня тишина. Фашисты и красные куда-то пропали, да и других чужаков тоже не видно. Даже в баре пусто. Это на Театральной-то, где в буфете каждую ночь песни и ор до утра и дым коромыслом! Местные все какие-то напряженные ходят и испуганно озираются».
Кирпич тоже оглянулся. За кулисами стоял полумрак – редкие лампы, как обычно, горели вполнакала, но все же было достаточно светло, чтобы еще издали заметить крадущегося врага. Сейчас, понятно, никаких врагов не было. И вообще никого не было. Только Стоун маячил в двух шагах от напарника. Это хозяин придумал им такие прозвища. Он же и объяснил, что Стоун – значит камень. Ну, так и назвал бы камнем! Но пытаться понять хозяина было себе дороже. Это Кирпич как раз таки понял, хотя еще месяца не прошло, как он у него служил.
Работа оказалась непыльная. От телохранителей требовалось сопровождать босса всюду и втаптывать в грязь или размазывать по стене любого, кто посмеет на него наехать. Ну и, понятно, выполнять все хозяйские распоряжения. Это было куда проще и безопаснее, чем торговые караваны прикрывать или дежурить на блокпосте в диких туннелях, а Кирпичу приходилось заниматься и тем, и другим.
Зато теперь он был не каким-нибудь там наемником без роду и племени, а личным телохранителем солидного человека, которого все без исключения, даже ганзейские воротилы, слушались с полуслова и ходили перед ним на цирлах. Кирпич сам это видел, своими собственными глазами!
