Впереди показался старый белый деревянный знак, качающийся под проливным дождем: «ШКОЛА ДАРРОУ-ХАРКЕР». Рядом с ним стоял бронзовый олень. Когда мы проносились мимо, я успела краем глаза заметить рога и глаза. Мелькнула и исчезла в кроваво-красном свете задних фонарей надпись: «ОСНОВАНА В 1887 ГОДУ», и вот вывеска и олень утонули во мраке.
— Не переживай, Би, — прошептала Уитли, положив голову мне на плечо. — Я обо всем позабочусь.
— Малышка, когда ты говоришь это, кто-то остается без глаза, — бросил Киплинг с переднего сиденья.
Уитли улыбнулась с видом пай-девочки:
— Я не могу ручаться за жизнь и здоровье тех, кто портит жизнь моим лучшим друзьям. Они обидели Би? Придется им испытать гнев мироздания.
— Знаешь, Зевс, я бы на твоем месте слегка поумерил пыл, — пробормотал Кэннон, сбрасывая скорость.
Впереди показался пост охраны.
— Что мы им скажем? — спросила Марта.
— То же, что обычно. Мы — бывшие ученики. Только слегка мертвые. Застрявшие в космических катакомбах.
— Это слишком длинно, — прошептала Уитли, затем хихикнула и сжала мою руку.
Кэннон притормозил перед воротами и опустил стекло. Мы в тревожном молчании наблюдали за тем, как Мозес — печально известный охранник — неторопливо застегивает куртку, поправляет воротник рубашки и открывает зонт. Ворчливый и согбенный, как вопросительный знак, он, по слухам, появился на кампусе в год основания школы. Это был ревностный христианин, поминавший Господа едва ли не через слово, и завязавший алкоголик. Каждую среду в полночь он тайком оставлял свой пост, чтобы присутствовать на собрании анонимных алкоголиков в спортзале в Сент-Питерсе, а значит, у каждого желающего были верные два часа на то, чтобы нагло прошествовать мимо поста охраны и безнаказанно отправиться по своим делам — при условии, разумеется, что он успеет вернуться до появления Мозеса.
— Добрый вечер, — официальным тоном произнес Мозес, перекрикивая шум дождя. — Чем могу помочь?
— Вы нас не узнаете? — спросил Кэннон.
Мозес пригляделся, и его белые кустистые брови изумленно сошлись на переносице.
— Ну и ну! Кэннон Бичем. Киплинг Сент-Джон. Уитли. Беатрис. И малышка Марта. Ребята, что вы делаете здесь в такое ненастье?
— Мы были поблизости и решили заехать, — сказал Кэннон. — Мы быстро.
Мозес обеспокоенно нахмурился и бросил взгляд на часы. Когда он снова посмотрел на Кэннона, в его взгляде явственно читалась тревога.
— Только если быстро, — сказал он, тыча пальцем в Кэннона. — Но чтобы никаких шуточек. Ты меня понял?
