— Ни на одной видеозаписи его нет, — сказал Кэннон.
— Никаких следов, — подтвердила Уитли.
— Не вечер, а дурдом какой-то, — пробормотала Марта.
— Тоже мне, Хранитель, — покачал головой Кип. — Вылитый Санта-Клаус из Восточной Европы.
Уитли наморщила нос:
— У меня много лет подряд был такой пароль во всех интернет-сервисах. Я серьезно. «Хранитель-один-два-три».
В конце концов мы все сошлись во мнении, что это была Одна из Необъяснимых Вещей, развязавшийся шнурок мироздания. Но гроза продолжала бушевать, одна за другой сверкали молнии и грохотал гром, от гигантского дуба отломился сук и рухнул прямо на террасу, проломив ограждение.
Мы вздрогнули и переглянулись, явно думая об одном и том же: вот и начало кошмара, предвестником которого стал тот странный старик.
Но ничего не произошло.
Прошел еще час. Уитли рассказывала, как ее домогался начальник в сан-францисской юридической конторе, где она летом проходила трехмесячную практику. Кэннон никак не мог определиться, любит он свою подружку, международную чемпионку по фехтованию, или нет.
— Любовь — это неуловимая птица, — заявил он. — Ты всю жизнь преследуешь эту редкую переливчатую птаху, за которой люди гоняются годами, чтобы наконец взойти на гору где-нибудь в Японии и три секунды полюбоваться, как она сидит на ветке сакуры.
— Ты путаешь любовь с совершенством, — возразила я. — Любовь если есть, то уж есть. Как металлический складной стул.
Никто ничего не ответил, и я с запоздалым смущением поняла, что ляпнула это, надеясь вывести разговор на Джима. И почти сделала это. Но потом Уитли поднялась, чтобы принести еще виски, а Киплинг промычал, что в последний раз так напивался в девять лет, и момент был упущен.
— Я скажу, что такое любовь, — заявила Марта, устремив взгляд в потолок. — Это принцип неопределенности Гейзенберга. Стоит только вообразить, что она тут, и сказать об этом вслух, как ее уже нет. Она вон там. А потом вот в этом месте. А после этого — вон в том. Ты не поймаешь ее, а если поймаешь, то не удержишь, как ни старайся.
Я впервые слышала от нее такие слова — как и все остальные, судя по изумленным взглядам. Марта на дух не переносила никакой романтики, и все это знали. В ответ на вопрос, кто ей нравится, она бросала такой взгляд, будто вы — трехголовое чудище:
— Зачем мне тратить время, ценнейший и невосполнимый ресурс, чтобы добиться кратковременного изменения уровня адреналина, дофамина и серотонина в организме?
