За ним, тоже почти бегом, спешил матрос, вытаскивал из кобуры револьвер. Ярославцев помедлил еще несколько секунд, затем бросился вслед за Косицыным, наискосок через улицу.
— Стой! Стрелять буду! — крикнул матрос.
Юлия увидела, как он вскинул револьвер. Предчувствие чего-то ужасного и непоправимого охватило ее. Она бросилась наперерез матросу, ловя его руку, сжимающую оружие.
— Постойте, что вы делаете? — Голос ее прозвучал надломленно и бессильно.
Матрос отстранил ее левым плечом. Гулко ударил выстрел.
Ярославцев оглянулся на бегу, и в руке его мелькнул маленький черный предмет. Петляя, он бежал дальше и вдруг оглянулся снова и наугад, не целясь, выстрелил тоже.
Выстрел этот прозвучал тонко и странно, как игрушечная хлопушка. Юлия почувствовала легкий укол в груди и, потеряв сознание, повисла на вскинутой руке матроса.
Она уже не видела, как Ярославцев скрылся за углом, и не чувствовала, как матрос подхватил ее на руки и, постояв некоторое время в нерешительности, осторожно понес вдоль каменной ограды к воротам Смольного.
VI
Только люди, сильные духом, люди твердых, самостоятельных убеждений могут пойти против среды, в которой живут. Большинство же людей находится обычно в плену своей среды, ее понятий и стремлений.
Ярославцев не был исключением из этого правила. Легко, без угрызений совести нарушил он слово, данное у Зимнего, и вместе с другими юнкерами был втянут в мятеж.
Сначала все шло хорошо, гораздо проще и легче, чем ожидали. Трагической развязки не предвидел никто.
Еще в темноте рота юнкеров, в которой находился и Ярославцев, подошла строем к телефонной станции на Морской. Юнкера были переодеты в солдатские шипели Семеновского полка. Им удалось поэтому без единого выстрела сменить караулы: их приняли за своих людей. Таким образом, станция сразу оказалась в руках восставших, и это необыкновенно подняло дух мятежников. Все были охвачены предчувствием скорого успеха. Быстро была установлена телефонная связь с Царским Селом, откуда следовали оптимистические прогнозы и самоуверенные приказы Керенского. Телеграфистки, в большинстве молоденькие девушки из небедных интеллигентных семейств, разделяли радостное возбуждение случившимся. Юнкера представлялись им героями. Все льстило их тщеславию и казалось совсем не страшным. Падение большевиков должно было свершиться с минуты на минуту.
Был захвачен, хотя и случайно, и взят под стражу народный комиссар Антонов-Овсеенко. Керенский, в предчувствии полной победы, требовал по телефону не вступать ни в какие соглашения с большевиками.
