- Цел? - тело Мишки было мягким и безвольным, но я тряс его и собирался трясти до тех пор, пока он не отреагирует. - Цел, Тин?!
Он кивнул не сразу. Скрючившись, Мишка старательно массировал мочки ушей.
Платформа опустела. Единственная оставшаяся тень принадлежала смотрителю.
Убедившись, что Тин ничего себе не сломал, не порезал и не вывихнул, я взобрался по ступенькам. Дядя Коля полулежал, облокотившись спиной о металлический забор. Брюки изодраны, одна штанина оторвана по колено, излюбленный пинжачок распахнут, полы его были в грязи и влажно поблескивали. Смотритель так сильно испачкался, что полосы тельняшки слились в одно пятно.
- Дядя Коля!
Он был невероятно бледен. Как лист бумаги. Закрытые глаза ввалились, проступили острые скулы, нос заострился еще больше, а усы повисли, словно банный веник.
- Сашка... - хриплым шепотом выдавил смотритель.
- Дядя Коля!
Я сел рядом с ним и охнул. Нет, это была не грязь. Пинжачок дяди Коли был в крови, а тельняшка... Она пропиталась кровью настолько, что стала полностью черной. Грудь смотрителя разворотило, и хоть в ночи я не видел подробностей, темнота все равно не скрыла широченной зияющей раны и крови, что вытекала из нее целыми ручьями.
- Что... Что с тобой? - ладони вспотели и тут же замерзли, будто их опустили в сугроб. Я не мог оторвать взгляд от жуткой дыры в солнечном сплетении. Ему как будто проломили грудную клетку металлической трубой. Как тараном.
Смотритель превозмог себя и накрыл мою ладонь своей. Я поднял взгляд.
- А... - вылетело у меня.
Дядя Коля посмотрел мне в глаза. Внутри меня что-то оборвалось.
Глаза. Они были бесцветными. Молочно-серыми, как поднявшийся над Дымчатой туман. Как будто он поселился в глазницах смотрителя... И в то же время зрачки будто были нарисованы - они выглядели плоско и неестественно.
Дядя Коля смотрел на меня, сжимая руку все сильнее. Мне стало больно. Я пришел в себя и первым делом закричал:
- Тин! Ти-и-ин! Аптечку, живо! Беги к нам, буди дедушку! У него есть!
Шелест травы. Мишка встал на ноги и засеменил к дому.
- Да не надо... - прошептал дядя Коля. - Я уж все.
Я пришел в ужас. Неужели на моих глазах умирает человек?
- Как это?! Нет, нет! Сейчас перевяжем и скорую вызовем. МИШ! СКОРУЮ ЕЩЕ! - заорал я вслед убегающему другу.
Из тяжело вздымающейся груди смотрителя вырывалось прерывистое дыхание. Я прислушивался к каждому вдоху и пугался всякий раз, когда дядя Коля долго не выдыхал.
- Ты прости меня, - сказал он. - Но мне придется оставить все на тебя. Туман... Туман поможет тебе.
