Я киунлся к телефону.
Отвечайте. Почему вы не отвечаете? Разве вы не видите, что моя любовь умирает? Отвечайте!
- Врача. Быстро. В номер 217. И вызовите скорую помощь.
Я бросил трубку.
- Пенни, не переживай. Все будет хорошо. Тебя вылечат. Вот увидишь.
На этот раз она кивнула так слабо, что я едва заметил.
- Я люблю тебя. Пенни, я так тебя люблю. Не оставляй меня. Умоляю тебя, моя дорогая, моя единственная любовь.
Она улыбнулась.
- Вот ты и нашел... место, чтобы мне сказать... что ты меня любишь...
- О! Пенни, ты и так сама все знала. Я полюбил тебя с первого взгляда. Мое сердце принадлежало только тебе. Когда мы ненадолго расставались, я готов был залезть на крышу и кричать о своей любви на весь город.
Она слабела на глазах.
- Джонни... как прекрасно... что ты говоришь...
- Держись, мой ангел, за тобой вот-вот приедут.
Я пробовал зажать рукой раны, чтобы остановить кровь. Однако красные струйки просачивались сквозь пальцы, столь же неумолимые, как сама смерть.
О Боже! Великий и всемогущий, ты управляешь всем этим безумным миром, спаси её, не дай ей умереть. Не отнимай ее! Молю тебя!
Она едва слышно вздохнула.
Я смотрел на нее. Слезы застилали мне глаза. Ее лицо мне виделось словно через залитое дождем стекло.
Из последних сил она попробовала было привстать, словно полагала, что моей воли хватит, чтобы заставить отступить саму смерть.
И вдруг я прочитал в её глазах: Пенни почувствовала, насколько тщетны её усилия. Она откинулась назад. Я понял по её лицу, что она потеряла последнюю надежду. Ее ресницы опустились. От них легли густые тени. Им больше не суждено было подняться.
Я подчинился судьбе. Такова видно Господня воля, если он забирает её к себе. Так пусть хранит её Господь!
Из моей груди вырвался глухой стон. Чтобы не завыть на весь отель, я закусил до крови губы.
Потом уронил голову на подушку и поцеловал её.
Тут я увидел кровавый след, который вел от того места, где в неё стреляли, до самой двери.
Я пошел в ванную.
Открыв кран с холодной водой, я смыл с рук последнее, что оставалось от Пенни. В моей душе царили холод и тишина, как будто я тоже умер. Несмотря на то, что я продолжать дышать и делать все то, что делают живые люди, я был мертв. Сколько же раз можно бегать от смерти?
Послышалась сирена. Ее звук приближался, звоном отдаваясь в моих ушах, словно хотел вывести меня из летаргического сна.
Я боялся на неё смотреть.
Джонни, она мертва. Ее больше нет, и ты ничего не можешь с этим сделать.
